– Я пригласил вас за праздничный стол, как почётного гостя,
господин Рэйвен! - Заверещал староста так, что у меня заломило в
висках. - А вы! - От возмущения он не находит сперва слов. - Вы! За
столом поклялись именем Камо, что совершите невозможное! Вы-то
уплывёте, а вот эта неисполненная клятва ляжет пятном невезения на
всю деревню! Разве так поступает гость??!
– О какой невозможной клятве вы говорите, уважаемый Шуари? -
Что-то и правда не припомню такого.
– Вы! Вы пообещали Сбросить Угольное подземелье в одиночку, без
применения алхимии и посторонних заклятий! - Он перехватил мой
взгляд. - И не смотрите на “Перебежчик”, я этим утром поднимался на
его борт. И маэстро Лариндель только рассмеялся, сказав, что не
пойдёт против клятв! Он вам не поможет!
– А? - Моя улыбка их пугает. Накинув на себя рубаху, я потянулся
снова. - Вы об этом. - Неспешно облачаюсь, и пока я этим занят, вся
толпа молча наблюдает за мной. - Так в чём же дело? - Опоясав
кольчугу, я поднял копьё. - Ученик шерифа Эндера не может
отказаться от своих слов. Ведите в это ваше Угольное
подземелье.
– Чт-о-о-о-о-о!? - Не понял меня староста.
– До вечера, говорю, стоять тут будем? - И не дожидаясь реакции
местных, делаю шаг вперёд. - Оно же вроде там? Пошли-пошли, а то
мне ещё цветок Доу искать! От его поисков меня никто не
освобождал!
– Э!! - Схватил меня за рукав староста. - Вы не так меня поняли,
пинты вашей крови на алтарь Камо будет достаточно!
– Я не так понял?! - Остановившись, я навис над стариком. - Вы
же сами сказали, я поклялся, - хотя такого не было, был просто
пьяный спор без конкретики, но то, как меня оболгали, мне сейчас
наоборот выгодно. - Вы хотите встать между исполнителем клятвы и
волей Камо? Вас точно заботит благополучие деревни?
– Ик! - пискнул испуганно староста и отпустил мою руку.
Нет, я, конечно, думал о реакции местных на мои слова и
провоцировал их специально, но о том, что всё получится именно так,
не мог даже мечтать! Осталось только ещё усилить эффект. К Вратам в
Угольный данж я подошёл не один, за мной шла вся деревня, включая
детей. Остановившись на площадке, подозвал Суна и попросил его отца
подойти ко мне. Насколько я понял из рассказов мальчишки, его отец
был кузнецом деревни и очень уважаемым человеком, чей голос часто
звучал более весомо, чем вопли старосты, отсюда и их вражда.