Алонсо
залпом допил бренди и налил себе ещё.
– Мне
тоже много, кто не нравится, но я не травлю и не калечу из-за этого детей.
– Да, но
Пилар давно хочет быть с Вами, сеньор. Неужели Вы не видите этого?
–
Ерунда! Она – крёстная мать моей дочери и…
– И она
– женщина, - грустно улыбнулась экономка, думая о том, насколько близоруки
мужчины, когда речь заходит о чувствах. Надо быть слепым и глухим, чтобы не
заметить такого очевидного желания залезть в кровать, какое демонстрировала
Пилар.
– Я
понял тебя, Росарио. Спасибо, - шумно выдохнул Алонсо. – Можешь идти.
–
Сеньор, позвоните Марии. Скажите ей, что сожалеете и …
– Иди, Росарио,
- приказным тоном отчеканил Торрес-старший.
Ему надо
было подумать. Ещё раз прокрутить в мозгу все факты. Переварить информацию,
полученную от Росарио. Не то, что бы Алонсо не верил экономке. Как раз
наоборот. Пожилая женщина – самый преданный человек из его окружения. Ей нет
никакого смысла врать. Она воспитала его и любит как сына. Но вот в подлость
Пилар Торресу-старшему верилось с трудом.
Уснуть в
эту ночь у мужчины так и не получилось. Голова пухла от мыслей. Сердце
раздирало от желания услышать голос Марии, а ещё лучше обнять её. Вдохнуть
нежный аромат девичьей кожи. Крепко прижать к себе и никогда больше не
отпускать. Но рациональная сторона испанца твердила, что прежде надо прояснить
ситуацию с Пилар.
К утру
Алонсо не придумал ничего более умного, кроме как поговорить с крёстной своей
дочери. У Торреса-старшего не было сомнений в том, что правду женщина не скажет
и под пытками, но, возможно, во время беседы ему удастся понять для себя,
причастна ли Пилар к тому, что случилось с Исабель.
***
–
Привет! - широко улыбнулась женщина, открывая входную дверь. - Извини за мой
внешний вид, но ты не предупредил, что приедешь, - в тоне испанки не было ни
капли смущения или чего-то хоть отдалённо напоминающего извинение. Она была
рада пощеголять в кружевной сорочке перед Алонсо.
У Пилар
были большие тяжёлые груди. Пользуясь случаем, она одёрнула вырез ночной
рубашки так, чтобы он стал максимально низким.
–
Ничего. Я ненадолго, - безразлично ответил Торрес.- Я только хотел спросить у
тебя: за что ты так ненавидишь Марию? – О! Снова эта русская! – Пилар картинно
подняла руки вверх и потрясла ими в воздухе. - Она же чуть не убила Исабель!
Разве этого не достаточно, чтобы возненавидеть её? – Скажем так: я тут кое-что
узнал на досуге. С твоей подачи Марии подкладывали вещи Летисии ещё до
несчастного случая с моей дочерью. Зачем ты это делала? – Чушь какая! Не знаю,
о чём ты говоришь, - возмущенно фыркнула женщина. – Пилар, игры кончились. Не
думай, что ты - самая умная. Правда рано или поздно всегда выплывает наружу. А
у меня ещё есть и свидетели, так что... – Ладно, - внезапно сменила тон Пилар.
Кокетливо хлопнув ресницами, она закинула ногу на ногу, от чего подол сорочки
задрался выше середины бедра. – Подумаешь, разыграла пару раз бедную дурочку.