— Вижу, не из нашего мира ты пришла. Иномирянка в чужом теле.
— Но как вы это видите?
— Я не просто целительница, от матери я унаследовала дар предвиденья. Не все и не всегда, но самое основное само приходит. Ну хватит разговоров, сейчас ты раздевайся и в баню сходим, помощницы мои уже натопили. Искупаешься и в истинном образе сможешь взять руны.
— А вдруг кто меня увидит? Дигги уже примелькался за день, а незнакомку сразу заметят.
— Не увидят. В мой дом без разрешения только Стен вхож, но сейчас ему не до нас. — Гретта потянулась к вещам на небольшой полке. — На вот, наденешь на ритуал.
Я развернула и ахнула: новенькое платье-рубашка с красивым цветочным орнаментом.
— Наконец и в наши заснеженные места пришла весна. — И так зыркнула недвусмысленно, я аж оступилась и чуть не упала. — Ты давай, девонька, не будь тютехой, миссия на твои плечи нелегкая возложена.
Я так и знала, что где-то есть подвох, раз главная целительница на меня обратила свое внимание.
— А если я не хочу? Может, вы знаете, как я могу домой вернуться?
— Нет тебе дороги домой! Твоя жизнь там оборвалась, — как обухом по голове получила, от расстройства даже прослезилась.
Это что же получается, этот бугай и хоккеист-недоучка меня на тот свет отправил? Надеюсь, его посадят и надолго! Хотя кому теперь от этого легче станет. Вот так живешь, живешь, думая, что вся жизнь впереди, а оно вон как оказалось.
— Раздевайся, вещи мужские здесь оставишь.
Я не стала больше медлить, сняла жилетку, рубашку и штаны, обувь только оставила, другой не предлагалось.
— Эх, с грудью то за что так? — осуждающе проговорила женщина, обошла стол и взяла большие ножницы.
— Это не я, а она. Когда я попала в это тело, девушка уже была мальчишкой.
— Эх и глупая, поэтому и век короток!
— Я?
— И ты глупая, раз осталась в чужой одежде, — заворчала Гретта и разрезала ленту, стягивающую грудь.
Потом накинула на меня большую шкуру, чтобы я могла добежать до бани и не испачкать чистое ритуальное платье.
Небольшая деревянная постройка находилась на заднем дворе усадьбы целительницы. Пересекли двор, не опасаясь быть замеченными: на улице уже было довольно темно. Когда же мы оказались в предбаннике, женщина распахнула основную дверцу и пустила тепло. Потом она ворчала, когда вынимала из моих волос шпильки.