Посадка. Аэропорт принял нас радушно – теплом и солнцем, а еще встретили сын Мусы тридцатишестилетний Аслан, его я помнил еще маленьким ребёнком, и друг Мусы Султан, закончивший факультет на год позже нас, мы хорошо знали друг друга.
От Минвод до Грозного по Федеральной трассе «Кавказ» километров триста, а точнее – 276 км. Мы сели в служебную «Волгу» Мусы. Наш маршрут пролегал через Пятигорск – Нальчик – Эльхотово – Беслан – Назрань – Грозный.
Нам предстояло не просто пересечь весь Северный Кавказ. Впереди нас ждало нелегкое испытание знаменитым кавказским гостеприимством.
Дорога заняла весь остаток дня, мелькающие названия населённых пунктов, либо ничего не говорили, либо, напротив, будоражили воображение, заставляя вспоминать то школьный учебник по литературе или истории, то страницу из классика, то газетные и телевизионные репортажи недавних кровавых событий на Кавказе…
Время от времени в машине раздавался звонок мобильного телефона Султана. Это нетерпеливый Муса интересовался: где мы едем сейчас?
А мы докладывали:
– в Минводах, куда заезжали «затариваться», я видел, что в этом старом городе, отмечающем юбилей, такие же дома, оставшиеся в наследство от Советов – пятиэтажки, хрущовки и брежневки. Встречается и новодел, так же безвкусно кричащий и аляповатый, как везде, как в Москве и в Питере;
– стоим в пробке на подъезде к крупнейшему на Кавказе оптово-розничному вещевому рынку – наследию дикого капитализма, на многие километры растянувшемуся вдоль Федеральной трассы;
– сидим в уютном отдельном кабинете придорожного кафе за обильным столом, и на наших тарелках дымятся шампуры с горячими «настоящими» шашлыками…
Потом мы снова ехали по замечательной асфальтовой трассе, обсаженной то пирамидальными тополями, то цветущими в эту пору вишней или сливой, то грецким орехом или каштанами. И было ли это на земле Ставрополья, в Карачаево-Черкесии, в Кабардино-Балкарии или в Северной Осетии-Алании… Либо под Карабулаком, на подъезде к Грозному, в душе жило ещё до конца не осмысленное, но полнокровное ощущение мирной жизни и жажда только одного – чтобы эта жизнь продолжалась на этой многострадальной земле.
…Когда подъехали к Грозному, быстро стемнело, как везде на юге.
Аслан вёл машину по улицам одноэтажной части города с заброшенными или разрушенными частными домами. Безрадостные, печальные картины… На одной из таких улиц, у дома с высоким кирпичным забором и массивными стальными воротами с барельефом головы льва машина остановилась.