Через три дня я случайно выдал сам себя, не заметив, что взял в
руки ещё горячее железо. Ладонь прикипела к железу, а я этого даже
не почувствовал. Запах палёной кожи быстро достиг носа кузнеца и
он, бросился мне помогать. Его глаза полезли на лоб, когда он
увидел сильно прижжённую кожу и моё спокойное поведение.
- Ты что, совсем ничего не чувствуешь? – кузнец вертел мою руку,
пытаясь увидеть кровь или ещё что-нибудь в этом роде. Через
некоторое время он поднял на меня свои округлившиеся глаза.
– По твоим венам не бежит кровь, почему? – спросил он, продолжая
держать мою руку. Он упорно пытался почувствовать пульс, но его
просто не было. Через несколько секунд к нему пришла пугающая
догадка и его глаза, стали ещё больше. – Т-т-ты мёртвый??? А как же
ты? – он не смог выдавить из себя больше ни слова. Я кивнул,
подтвердив его догадку, отпираться, было уже просто бессмысленно.
Моё подтверждение ввело кузнеца в паническое состояние, после чего
он стал отступать вглубь кузни, при этом посматривая на наковальню,
где лежал его главный молот. Его нужно было срочно успокоить и не
дать поднять шум, если этого не получится, об услугах кузнеца можно
будет сразу забыть. Тук-тук молодец, он сразу понял, что происходит
и перекрыл выход из кузни. Увидев это, кузнец запаниковал ещё
сильнее и уже был готов прорываться из кузни с боем. Чтобы не
спровоцировать его к действию, я, медленно и не поворачиваясь к
нему ни спиной, ни боком, подошёл к наковальне. Взял в руки тот
самый металлический прут, которым подпалил себе руку и предложил,
продолжить работу.
Кузнец думал несколько минут, прежде чем решиться подойти и
взять в руки свой молот. Работать он начал не сразу, несколько раз
пытался заглянуть мне в лицо, которое я по-прежнему скрывал под
капюшоном. Мне ничего не оставалось, как отбросить капюшон и
показать ему своё лицо. Пару минут после этого кузнец всматривался
в его, особенно в мои глаза, которые даже меня немного пугали,
когда видел себя в отражении.
- Кто же ты такой? – кузнец наконец-то выдохнул, рассмотрев, всё
что хотел. Я пожал плечами в ответ, не объяснять же ему жестами,
что моё тело местного преступника, а душа принадлежит другому миру.
При всём желании мне бы не удалось ему это объяснить, ни с помощью
жестов, ни мимики, ни даже рисунков на земле.