— Так, тут у нас Кедров Игнат
Александрович. Хорошо, — от тёмных мыслей его отвлёк незнакомый
мужчина лет тридцати. — Сейчас вы примете наш препарат, после чего
ляжете. Ну, а мы подключим к вам наши приборы. Вопросы?
— Больно не будет? — пошутил Игнат,
стараясь поскорее отгородиться от нахлынувшего на него
негатива.
— Не беспокойся, сделаем «чик» — и не
больно совсем, — по-отечески успокоил доктор, поддержав шутку. Он
взглянул на его медкарту и добавил уже вполголоса своему помощнику.
— Так, у Кедрова ещё обезболивающие в курс входят. Вот,
смотри...
Игнату выдали несколько таблеток с
обезболивающими и самим испытуемым препаратом. Его сложное, пока
еще не маркетинговое название он так и не запомнил. Игнат принял
все таблетки и запил их водой, после чего устроился на комфортной
постели. Доктора немного повозились, подключая датчики аппарата к
груди, рукам и ногам. На голову аккуратно надели шапочку с кучей
датчиков.
Лекарства и усталость быстро дали о
себе знать. Веки налились тяжестью, и без того измученный
беспокойным днём организм уснул.
Последний год жизни Игнат истово желал
чуда. И оно пришло. Пришло в частной клинике с символичным
названием «Чудо». Вот только слово это не всегда несёт
положительное значение.
Облака. Он видел густые облака, что
затянули всё небо, полностью занимая обзор. Игнат напрягся. Что-то
в этом было не так, совсем не так. Это были не обычные облака, нет.
Изнутри они подсвечивались синим свечением, холодным, будто сам
космос. И столь же космически чужими выглядели. Неприятно.
Зловеще.
Ощущения какого-то несоответствия и
неправильности происходящего продолжали копиться в подсознании.
Когда процесс достиг критической отметки, оно дало тревожный
сигнал, наконец, выбрасывая разум из какого-то транса.
«Что происходит?! Где я», — в голове
возникли два вопроса, да так и зависли, словно подвешенные в
невесомости или вакууме.
Игнат резко дёрнулся, осознав себя
лежащим на чём-то холодном. Он мысленно напрягся, ожидая волны
острой боли из-за резкого движения, но... тело отозвалось лишь
бодростью и готовностью действовать.
Это так удивило его, что на некоторое
время Игнат забыл об окружающих странностях. До крайности
осторожно, всё ещё опасаясь боли, он привстал и осмотрел
себя.
Нормальным было только одно — он был
одет в нательное бельё, в котором лёг спать. Чтобы понять
странность всего остального, не надо было даже заглядывать под
ткань.