Когда волнение окружающих от встречи
со вторым космонавтом чуть схлынуло, он извинившись перед
окружающими его людьми, пошёл в направлении меня.
- Привет Иван, - он улыбнувшись,
протянул мне руку, - тебе Юра привет передавал, попросил лично
пожать тебе руку.
- Добрый вечер Герман Степанович, - я
едва не икнул от его слов, - спасибо большое. Я рад с вами
познакомиться, для меня это большая честь.
Он широко улыбнулся.
- Для нас честь знать таких
спортсменов Иван, а эта твоя выходка на 200 метров, когда ты всех
заставил думать, что у тебя не хватает сил бегать, просто нечто. Я
чуть не поседел на пять лет, когда увидел уверенный финиш после
всех этих кривляний ранее.
К нашему разговору прислушивались
многие спортсмены, кто-то, узнав, что я знаком с Гагариным,
открывал рот в неверии.
- Здесь я ещё пару дней, покажешь
свои медали? – спросил он.
- Конечно Герман Степанович, -
закивал я, - когда вам будет удобно?
- Думаю давай завтра в восемь? –
предложил он, - здесь же.
- Договорились, спасибо вам за
поздравление, - я пожал ему руку, и он извинившись, отошёл к
ожидающим его людям.
Рядом со мной мгновенно оказалась
Ольга Карасёва, взявшая меня под руку.
- Иван! – требовательно сказала
она.
- Ольга? – моя бровь поднялась
сама.
- Ну-ка быстро признавайся, кого из
космонавтов ты ещё знаешь?
- Никого больше, я с Юрием
Алексеевичем-то виделся всего пару раз, - чуть слукавил я,
поскольку история с самолётом была секретной.
- Да? А я вот ни разу, - она игриво
посмотрела на меня, - расскажешь?
Мне было несложно, так что я
рассказал только историю знакомства с ним в больнице, когда лежал с
травмой. Гимнастке было интересно какой он в общении, в жизни, а я
говорил только в возвышенных тонах, поскольку он действительно
заслуживал этого.
- Ой, как интересно, - на меня лукаво
посмотрели зелёные глаза, - может быть ты и мне покажешь свои
медали? У себя в комнате?
Я задумался.
- «Пожалуй хватит с меня приключений
с женщинами, - решил я, - завтра встреча с агентом, мне не нужны
никакие сюрпризы больше».
- Я бы с радостью Олечка, но у меня
есть девушка, - улыбнулся я ей. Гимнастка мгновенно надулась и
отпустив руку, отошла от меня.
Больше ко мне интереса никто не
высказал, поэтому я отправился на вечерню пробежку, столкнувшись
там с невесёлыми американцами, которых гнобили собственные же
газеты за их политический демарш на награждении и даже победа на
эстафете 4 по 100 не заставила журналистов сменить риторику. От них
ждали побед над «обколотым русским суперсолдатом», а их не
оказалось, так что собак на них спустили порядочно. Поэтому
поздоровавшись с ними, я пожелал сил и уверенности в себе, чем
удивил их. Они прервали пробежку, подошли ко мне, и мы пожали друг
другу руки, обсудив недавние соревнования и как кто из нас бежал.
Расстались мы со странным чувством того, что общались сегодня ни
как соперники, а просто спортсмены, которым есть, что обсудить.
Закончив пробежку, я пошёл к себе, столкнувшись с грустным Эдвином
Озолиным, который тоже поднимался наверх.