Громоздкие фигуры древних, отделанные орнаментом из золота и драгоценных камней, плавились и стекали тёмными лужами на голую землю. Первый снег, даже такой сильный, падающий крупными хлопьями, не мог скрыть следов людского безумия. Лужи, ручьи человеческой крови, сливаясь, стекали в сточную канаву. Слышались стоны раненых, крики о помощи и мольбы о пощаде.
От горящих стен исходил ужасающий жар. В небо поднимались струи удушливого дыма и гари. Люди кашляли, их глаза слезились, лица были черны. Они не пытались бежать, прятаться, а лишь с ужасом взирали на небо, жались друг к другу. Вдруг, над ними зависла огромная тень, послышался свист, потом рокот и яркий столп пламени вырвался откуда-то с неба. Спастись невозможно. Остались лишь вопли и запах сгорающей плоти.
Массивная тень опустилась на землю. Огромная красная чешуйчатая тварь, похожая на ящера, с когтистыми лапами, с пастью, набитой острыми зубищами, костяным гребнем и кучей костяных отростков, словно рога, на голове и морде. Тварь принялась рвать горящую плоть. Хвост её, снабжённый такими же отростками, качался из стороны в сторону – тварь была довольна.
На спине под гребнем имелось седло, надёжно прикреплённое верёвочными путами к гребню и туловищу ящера. Там восседал наездник – молодой мужчина с иссиня-чёрными собранными в пучок на макушке волосами и гладко выбритыми висками и затылком. Затылок и шею наездника украшало тату в виде такого же ящера, на котором он восседал. Представитель древнего рода ажадаров или змеелюдей был высок и мускулист. Имя ему – Ханлар, наследник Уруса, правителя Урарту. На его красивом лице играло презрение. Ханлар подошёл к горящему телу и пнул его.
– Жалкие сайаны! Не войны, не пастухи, не конюхи, а шахтёры и презренные рабы!
Ханлар направился в центральный чертог, являющийся одновременно храмом Древних и покоями короля.
Тяжёлая чернобрёвная дверь была отворена. В помещении царил полумрак. Свечи прогорели, было дымно и пахло кровью. Фигуры древних, исполненные из чёрного дерева, инкрустированные золотом и каменьями, были сброшены с пьедесталов. И тут и там, куда не падал взор, лежали изрубленные тела сайанов. Молодые, красивые, рыжеволосые – последняя надежда и опора древнего Сайя и его властителя – Коба Сайана. Напротив входа у дальней стены, опершись спиной на ступеньку трона, сидел сам владыка. Левой рукой он всё ещё сжимал рукоять своего меча, хотя руки уже не слушались его. Правая рука лежала на плечах его мёртвой жены и королевы, Аури. Коб тяжело дышал, с губ его сочилась кровь. Его сисирна, сшитая из меха рыси, была пропитана кровью.