Несмотря на свой преклонный возраст, в нём нельзя было не заметил такого редкого в его года качества, как опрятность. Он был одет в старый, но чистый темно коричневый пиджак, под которым была белая рубашка, а тёмные старые брюки были аккуратно закатаны. На обрубках своих ног он поставил картонную коробочку в которой уже были несколько монет и смиренно, без единого звука ждал от добрых людей хоть какой-то, пусть небольшой помощи.
Равнодушие, одна из самых главных проблем нашего времени, люди сейчас равнодушны даже к своим ближним, что уж там говорить, о незнакомом старике калеки, который целыми днями вынужден просить милостыни, дабы прокормить себя, потому что государство не видит таких людей, старые инвалиды не нужны стране, их видели только в то время когда те могли работать не покладая рук, но теперь они не рентабельны, не приносят никакой выгоды. А вместе с этим коммунальные потребности, как спрут обчищает таких бедолаг своими мерзкими щупальцами. Что ещё остаётся делать такому человеку как этот старик? Что он может? Вот он и вынужден смиренно надеяться на добрых людей.
Но где эти люди? Старика никто не замечал, он будто был фантомом, бесцветным призраком, сгустком тумана который всё равно когда-то раз сеется. Люди не видели его и равнодушно проходили мимо. Что он чувствовал, презрение, злобу, или может обиду? Нет. Его глаза были слишком добры, они не меняли своего оттенка настроения. Никаких признаков возникающих по этому поводу чувств в его глазах не возникало. Он не о чём не думал и скорее всего одарил бы каждого прохожего добрым словом не зависимо от того пожертвовал ли он что ни будь для него или нет. Да только какой в этом смысл… всё равно никто не услышит.
Старик стоял на одном месте уже с девяти часов утра, а между тем было уже шесть вечера. А в его коробочке было всего то на всего несколько рублей, примерно на два серых хлеба. Но для старика, потраченное время стоило того.
Он уже собирался помаленьку катить к себе домой, до захода солнца времени ещё было. Но трудности перемещения вынуждали его заканчивать по раньше, чтобы к заходу солнца уже быть в своей квартире. Но не всё благоприятствовало его скорейшему возвращению домой.
Старик поднял голову, на него был уставлен пьяный и пустой взгляд. Перед ним стоял человек, на вид лет тридцати, но опухшее и грязное лицо накидывали на его внешность плюс ещё лет пятнадцать. Он был одет в грязную синею куртку, протёртые старые джинсы и порванные белые кроссовки. От него жутко нёс омерзительный запах алкоголя и немытого тела. Рядом с этим человеком стояла женщина, такой-же внешности. Они оба, еле удерживаясь на ногах, уставились на старика. Старик в свою очередь с презрением посмотрел на этих людей.