Но один раз водка всё-таки сделала своё дело: Романов потерял соображение. Дело было в субботу, в банный день. Романов взяв бельишко и заготовленный с лета веник из ольхи, березы на «Весеннем» не было, сунув в сумку две бутылки самогонки, отправился в баню. В бане, как всегда, было полно народу, но его пропустили без очереди. Романов зашел в предбанник, разделся до гола, вытащил бутылку самогонки, выпил ее прямо из горлышка, не закусывая, только крякнув, пошел париться. Мужики много чего видели в своей жизни, но такого – ни разу, они сидели с раскрытыми ртами. «Во даёт», – только и сказал один их них. Романов исхлестав свой веник о свое могучее тело, обмылся и вышел в предбанник, сел на скамью и вытащил вторую бутылку самогонки. Раскрутив ее, он вылил содержимое в глотку. То ли перепарился, или самогон был ядреным – его быстро разморило и он стал одеваться. Достав из сумки бельё, он вместо кальсон стал надевать свою рубаху, попадая ногой в рукав, который ни как не хотел налазить на Романовскую ногу. Все, кто был, с изумлением наблюдали за ним ничего не понимая, потом грохнул хохот – все поняли, что Романов просто пьян и ничего не соображает. Насмеявшись вдоволь, мужики помогли одеться Романову и вывели его на улицу, посадили на толстый чурбан. Посидев какое-то время, он пришел в себя и, поднявшись, как ни в чем не бывало, пошел домой к свой жене Соне, на «кулаковку».
Здание весенненской бани было разделено на две половины. Одну половину занимала баня – другую прачечная. Всем этим хозяйством заведовала Раиса Фёдоровна. Она была женщиной доброй и хлебосольной, за что и любили её все, кто работал под её началом. Коллектив банно-прачечного хозяйства был небольшим и состоял из нескольких женщин, содержавших баню в чистоте. Ещё они стирали и гладили бельё для общежитий и небольшой приисковой гостиницы. Воду в баню завозили машиной-водовозкой, так же и дрова для топки парной. Все праздники и дни рождения на прииске начинали отмечать на рабочем месте, накрывая стол после рабочего дня там, где кто работал, а уж потом только дома. Так было заведено и в прачечной.
В тот весенний день, как раз после восьмого марта, у одной работницы прачечной, был день рождения и, конечно, она накрыла стол. Дожидаться окончания рабочего дня не стали, и сели чествовать именинницу в обед, предварительно закрыв дверь на ключ. Неожиданно, после того, как были произнесены пару тостов и выпито столько же раз вина, зазвенел звонок телефона. Фёдоровна подняла трубку и услышала голос замдиректора по хозяйству: «Фёдоровна, тут на склад бельё поступило, приди и отбери что нужно, только быстрее, а то кладовщица домой отпросилась пораньше». Фёдоровна положила трубку и в сердцах сказала: «Приспичило же не вовремя, придется идти, – и с сожалением посмотрела на стол с закуской и бутылкой вина, – Ладно, девчата, вы тут сидите, отмечайте, а я быстро схожу и вернусь, не успеете и по рюмке выпить», – сказала и стала одеваться. На дворе хоть и был март, но на Чукотке он считался зимним месяцем. Одевшись, она сказала: «Я закрою вас на ключ, а то не ровен час, начальство нагрянет, придется делиться», и, засмеявшись, вышла.