– Долой!
Но тут до него, видимо, дошёл смысл прочитанного. Глаза его округлились, он схватил Стёпку за рукав. Стёпка вырвался, отскочил в сторону. Будочник засвистел, заорал:
– Держи его!
Стёпка метнулся прочь. За ним, грузно топая, погнался будочник с алебардой, крича «Бунт! Стой! Держи его!». За будочником бежал Тёма, а за Тёмой – привлечённая свистками и криками, становящаяся всё больше толпа прохожих.
На Невском проспекте Тёма обошёл будочника и нагнал Стёпку. Теперь они неслись вместе. Стёпка на бегу говорил отрывисто:
– Адмиралтейство, архитектор Захаров… Казанский собор, архитектор Воронихин….
Тёма поинтересовался, не умеет ли Стёпа убегать от будочников молча, но Стёпка не услышал и продолжал бормотать. Мальчики пересекли улицу, свернули на тротуар перед богатым дворцом и, не сговариваясь, нырнули в стоящую у подъезда карету. Погоня промчалась мимо.
Распахнув дверь кареты, разъярённая молодая дама вытолкала мальчиков наружу.
– Дворец Белосельских-Белозерских, Тома де Томон, – сказал Стёпка, шлёпнувшись на булыжники.
– Подумаешь! Я, может, правнука этих Белозерских знаю. Лично… – начал Тёма.
Но времени развить эту мысль у него не было. Дама кричала и звала на помощь, и к карете уже бежали будочник и толпа. Мальчики вскочили и рванули вдоль Фонтанки к Неве.
Они подбежали к мосту как раз в тот момент, когда мост разводили, чтобы пропустить новенький, только что с Адмиралтейской верфи, парусник. Преследователи были совсем близко. Мальчики взбежали на поднятое крыло моста и остановились на краю – деваться было некуда. Величественный корабль медленно двигался между вздыбленными половинами моста. А снизу карабкался, опираясь на алебарду, злорадно ухмыляющийся будочник. Тогда Стёпка подхватил Тёму на закорки и по грот-марса рее[7] парусника, пришедшейся вровень с краями моста, перебежал на другую сторону.
Они кубарем слетели на набережную, отдышались. Преследователи грозили кулаками с того берега. Корабль удалялся. Тёма успел прочесть на борту надпись «Паллада».
– Фрегат! – сказал он небрежно Стёпке. – По стеньгам видно и по такелажу[8].
– Как, вы и это знаете? – удивился Стёпа.
Тёма помолчал, прищурившись, глядел вдаль. Поговорил задумчиво:
– Море – это вода и небо.
И так же задумчиво прочитал стих:
– Ты морячка, я моряк,
Ты на суше, я на море,