«Был в Древнем Риме прозорливый бог Янус, двуликий. По обе стороны головы взирали его лица. Молодой лик смотрел в будущее, а старый прошлое видел. До того, как в Риме узнали о Юпитере-громовержце, Янус был хранителем утренней зари, дверей и переходов…»
Мистер Кларк нервно завертел трость, лорд Мордрейк нахмурился, а Эдвард потянулся вперёд, так что чуть не соскользнул с кресла, и спросил:
– Он был хороший, бог?
– Я не знаю, надо почитать дальше.
Но её остановили:
– Благодарю, мисс, но уже становится поздно. Эдвард скоро отойдёт ко сну.
Ходить по ночам было под строжайшим запретом, но любопытство Эдварда оказалось столь велико, что он решил ослушаться. Вдруг Каролине сделается страшно одной в незнакомом месте? Идти до её комнаты не так далеко: всего лишь по коридору на втором этаже, а потом за угол. Но…
Дверь в отцовский кабинет была приоткрыта, и оттуда проливался свет. Нельзя было попадаться на глаза. Решив пойти в обход, Эдвард спустился на этаж вниз, пробежал по тёмному коридору для слуг и оказался в портретной галерее. Ночью здесь было жутковато.
В темноте картины и рыцарские доспехи выглядели весьма непривычно: иссиня-серые, с искажёнными лицами и страшными пастями под забралами. Лицо прабабушки Элеоноры издали показалось слишком бледным, голова – маленькой и едва державшейся на узкой шее. Но при свете луны Эдвард заметил, что это не голова вовсе, а перо в высокой причёске. Графиня так строго глядела из-под пышной шапки чёрных волос, что хотелось отойти подальше. А там, у ног деда Френсиса, свернулся гигантский спрут. Он таращился с холста красными глазищами. Эдвард присмотрелся: всего лишь собаки, пара волкодавов, высунули языки и раскинули лапы. Несмотря на притаившихся чудищ, пройти по галерее было безопаснее всего. Маленький наследник поместья знал, что никто его не тронет: все давно спали.
Наконец, вот она – узкая потайная лестница наверх. Обычно здесь ходили только слуги.
На втором этаже, у высокого окна, на подоконник опёрлась худенькая фигурка. Эдвард приблизился очень тихо.
– Каролина, я пришёл к тебе ненадолго, – сказал он шёпотом.
Она легонько вздрогнула, но кричать не стала. Лишь по привычке, обернувшись, протянула вперёд руки. Кончики пальцев нащупали жестковатые брови, прямой нос, неглубоко посаженные глаза, чуть выступающие скулы, узкий подбородок. А ростом ночной странник был немного выше неё.