– А можно мы не в город поедем, а на то побережье, куда ты возил нас в прошлый раз?
– 17 Mile Drive?
– Да.
– О'кей, – неожиданно легко согласился Юра.
Вера обожала ездить в автомобиле. Это позволяло хотя бы иногда оставаться наедине с самой собой. Ничто так не умиротворяло её, как смена ландшафта за окном и серая полоса асфальта, поглощаемая бесшумными колёсами. Машина была её маленьким, но вполне совершенным и, главное, автономным миром. Её личным способом медитации.
Углубления всех дверей, бардачок и карманы задних сидений Вериного автомобиля были заполнены музыкальными дисками. Вера слушала и американскую классику, и соул, и джаз, и итальянские оперы, и французов, и русские романсы. Имелись даже самодельные записи барда родом из семидесятых.
Она выбирала музыку без оглядки на эпоху или стиль, а всегда лишь по принципу «моё – не моё». Бывало, что музыка настолько совпадала с настроением и восприятием мира, что целый жизненный этап определялся лишь одним-двумя исполнителями. Так случилось и после первого калифорнийского путешествия, когда её покорили Синатра и Беннетт.
Разные люди слушают разную музыку. Но удивительно другое: одну и ту же, причём любимую, музыку люди по-разному воспринимают. Что касается Веры, то для неё музыкальные увлечения были подобны вспышкам влюблённости. За свою жизнь она пережила несколько таких вспышек. И всякий раз это было чудесное время, когда она стремилась как можно скорее закончить все дела и оказаться в своём автомобиле. Здесь её ждала вожделенная кнопка проигрывателя, которая открывала дверь в иллюзорный мир, создаваемый музыкой.
Эту страсть нельзя было объяснить потребностью побыть в одиночестве или отрешиться от дневной рутины. Музыка заполняла некие пустоты в её душе. Иначе почему она так остро в ней нуждалась и с такой жадностью её впитывала?
Саша, например, не разделял Вериной одержимости. Если они ехали куда-то вместе, он «терпел» максимум один альбом, после чего с радостью переключался на радио с новостными и аналитическими программами. А Вера в это время страдала от сосущей, зияющей пустоты.
Возможно, у них с Сашей была разная потребность в эмоциональных переживаниях: Саше вполне хватало эмоций из рутинной жизни. Чувствовал ли он подобные «пустоты» в своей душе, Вера не знала, да и не стала бы спрашивать. Поскольку и в собственной душе существование этих ничем не заполненных тёмных закоулков вызывало у неё подспудный страх. Она не стремилась туда заглядывать и прояснять их природу. Чтобы заглушать их зов, достаточно было музыки.