В папиной комнате стоял, кроме всего прочего, еще и СЕКРЕТЕР! Само уже слово наводило на мысль о каких-то секретах, спрятанных в нем, внушало благоговейность тайны, и естественно, притягивало мой детский интерес к секретеру больше всего! Тем паче, что залезать в секретер и брать там что-то – было отдельно и строго-настрого запрещено папой! Ну и конечно же самый строгий запрет нарушался мною в первую же очередь, как только мы оставались дома одни.
Какое же это было удовольствие – потянуть на себя тяжелую деревянную откидывающуюся крышку – и в нос ударял запах тайны!… Сейчас я уже понимаю, что запах этот мешался из мебельного лака, которым был покрыт сам секретер, канцелярских принадлежностей (знаете же как пахнут «простые» карандаши), старых типографских красок и любимого папиного одеколона «В полет». (Он до сих пор, живя уже много лет в Германии, где-то умудряется его доставать!!!)
Чего только интересного не было в папином секретере! Я мог часами перебирать эти вещи, брать их в руки, разглядывать, пробовать их в «деле»… Там был огромный глиняный стакан, наполненный разнообразными карандашами-ручками – от обыкновенных шариковых с колпачком за 35 копеек, до старых-престарых перьевых, с настоящими «плакатными» перьями, измазанными засохшей черной тушью. Здесь же стояли и сами пузырьки с черной тушью и синей штемпельной краской, которая очень необычно пахла и сразу же при открывании обязательно и безнадежно пачкала руки. Тут же лежали и маленькие штампики, для которых эта самая краска и предназначалась… Как любил я, уже все-равно испачканным пальцем намазать этот штампик и поставить на чистой бумаге тысячу раз один и тот же нечеткий отпечаток – «Член Союза Журналистов» или «Член Профкома Литераторов» или еще что-то в этом же роде, с указанием Имени Отчества, а главное Фамилии (точно такой же, как у меня!) и домашнего адреса…
Перепробовав в сотый раз все штампики и печати, я переходил к разным интересным коробочкам… Большинство из них содержало подарочные наборы – шариковая ручка и механический цанговый карандаш. Это уже были совсем другие, «дорогие» ручки, и беря их и пробуя «в письме» все на той же проштампованной бумажке, сразу ощущалась разница со школьными принадлежностями и возникало огромное желание – поскорее вырасти и стать настоящим писателем, а не мазюкать каждый день в «Прописях» черти чем… Цанговые карандаши же, входившие непременно в набор, все как один отличались одной и той же подлой особенностью… Как только ты нажимал на тугую черную кнопку в основании его, грифель тут же выскакивал на пол и рассыпался на кучу маленьких кусочков, которые приходилось потом ползать и собирать, и запихивать по частям обратно, чтобы папа ни в коем случае не догадался, что я «трогал его вещи»!…