Глянул в окно Степаныч рассеяно. Там под кустом сирени копошится мальчишка на корточках, головёнка капюшоном принакрыта, рядом вповалку велосипед с дамской рамой.
Степаныч хмыкает, говорит в форточку:
– Эге, червяков копаешь, чо ли? Оголодал опять?
В прошлый раз мальчишку угостили арбузом и он, видимо, рассчитывает и нынче на что-нибудь вкусненькое.
Ему десять лет, и он не чурается никаким промыслом, лишь бы поесть. Например, забирается в соседские сараи и ворует яйца прямо из-под кур, которые на него почему-то не очень и квохчут. Образован, скажем, пока не особенно и в целом не обременён моралью и нравственностью и тем паче какой-то конкретной идеологией и политикой. Но пытлив, да, и приметчив – тоже да. Три сестрёнки у него, две меньшие (Степаныч выдаёт им при встрече пакетики со зверушками, кои ему всучивают в универсаме) и старшая сестрица лет двадцати имеется. Мать работает в такси. Про отца отрок сочиняет небылицы: то говорит, что тот майор, то, позабыв, возводит совсем в иную ипостась…
Однажды Степаныч отправился в лес по грибы, а Тристан, шедший навстречу и поспешно доедавший таявшее мороженное, увязался за ним. Сперва попрыгал впереди, поднимая вверх ладошку ковшиком вниз:
– Вот каким я вырасту! Выше вас.
А в лесу пришлось чуть ли не тыкать его носом:
– Ты чего? В упор гриб не видишь? Вот он – бери – не хочу! – а ты мимо чешешь.
– А мы как делить будем, поровну? – озвучил мальчуган мучивший его вопрос.
Степаныч выпрямился, посмотрел вокруг – на сосны, на кустарники, на пни и муравейники – и высыпал свои грибы на рыжие иголки под елью.
– Забирай. У меня с прошлого раза морозилка забита. Некуда уж сувать…
– Мне? – восхитился малец, недоверчиво пропел: – Все-е?!
– Картошка дома есть?
– Д-да… вроде…
– Вот и сварганишь грибы с картошкой. Сестрам только не поскупись… Опять зеваешь? Вот же беленький торчит. А ты ноль внимания. Ты знаешь, почём они нынче на рынке? Пару штук продашь, машину арбузов купишь.
– Правда, что ль?!
– Ты что, торгаш? Ахает он…
Степаныч открыл правую створку окна.
– Слышь, Трис, ты научился уже думать или только пробуешь? Голова у тебя работает? Варит башка, спрашиваю?
– А чо? – высовывает головёнку из капюшона отрок. – Не знаю.
– А ты прислушайся. Булькает там или нет, как в котелке? Прислушайся как к своему пузу. Не знает он! Жратеньки хошь – стало-ть, должен знать.