или Рассказ о том, КАК БЫЛО ОТКРЫТО ЮЖНОЕ МОРЕ – ТИХИЙ ОКЕАН.
…Несмотря на непогоду и моросящий дождь, почти весь город собрался на площади столицы Панамы – центрально-американской колонии Испании. Толпа терпеливо ждала. Предстояло зрелище – казнь по приказу губернатора.
Осужденный стоял посреди эшафота – высокий, с копной черных, как смоль, кудрявых волос, остроносый, с бородкой клинышком – «эспаньолкой». На нем были ослепительно-белая сорочка, красные штаны и огромные, побуревшие от грязи ботфорты с острыми блестящими шпорами. Струйки воды стекали по лицу, гордому и волевому. Лицо выдавало человека, много повидавшего и пережившего. В его удивительной судьбе было все: взлеты и падения, тяжелые неудачи и головокружительный успех. Он многого достиг, но главная цель его жизни так и осталась невыполненной. Он стремился найти «Страну Золота», лежащую где-то далеко-далеко на юге, как рассказывали местные жители, страну сказочно богатую. Но увы!
…В последний раз окинул он острым взором собравшихся. Вдали от всех, за плотной шеренгой солдат в блестящих стальных кирасах и шлемах, кольцом окружавших эшафот, стоял человек, многим ему обязанный. Когда-то этого бродягу и оборванца он вытащил из нищеты и безвестности. Приблизил к себе, сделал своей правой рукой. Доверял ему сокровенные помыслы, в том числе и план южного похода в «Страну Золота». А напрасно! Его бывший лучший друг и главный помощник на деле оказался вероломным предателем и жестоким врагом.
Быстро вытянув правую руку и грозно указав перстом на одинокую фигуру, осужденный гневно воскликнул: «Гнусный предатель! Да ляжет проклятье на тебя и твоих потомков во веки веков!» Приглушенный испуганный ропот пронесся над толпой. Обвиненный в измене вздрогнул, очнулся от раздумий и поспешил смешаться с обывателями, пришедшими поглазеть на казнь.
…Трубач и палач, одновременно взглянули на балкон губернаторского дома. Оттуда незамедлительно последовал условный сигнал – взмах белой перчатки правителя города – жадного и завистливого, бездарного и спесивого испанского аристократа Педрариаса де Авилы. Трубач быстро облизал пересохшие от волнения губы, приложил ко рту мундштук горна и протрубил. Подручные палача, схватив осужденного за локти, грубо поставили его на колени, пригнув плечами к грязной плахе со следами запекшейся крови. Лишь на мгновение припал он к ней, подставив незащищенную шею. Последовал взмах тяжелого топора, стремительно рассекшего воздух… и окровавленная голова скатилась с плахи…