Пришлось едва ли не силой останавливать удлиняющийся список. Планов
громадье, составленное с вечера, частенько перечёркивала погода,
превращающая ноги в подобие дряблых палок, едва-едва удерживающих
тело в вертикальном положении. И тогда я оказывался способен лишь
медленно перемещаться из комнаты в комнату, напоминая любимых
Димкой зомби.
Вот
же чёрт!
Я
остановился у самой двери и ткнулся лбом в мокрый камень стены. К
сожалению, её холод оказался не в состоянии успокоить жаркое пламя,
разом испепелившее всё внутри. Это надо же, столько времени держать
себя в руках, а тут, гляди - расслабился. Вот и пожинай плоды,
идиот!
Тонкий протяжный писк, в котором совершенно отчётливо звучали
жалобные нотки, привёл меня в чувство. Я посмотрел вниз: Дина
клонила голову то в одну, то в другую сторону, недоуменно прядая
вислыми ушами. Потом вопросительно посмотрела на меня. Тоскливый
вой издавала не она - он доносился из коробки.
Я
достал ключи из кармана и отпер все три замка тяжёлой бронированной
двери. Толщина листа, я лично замерял - десять сантиметров и пуля
карабина оставила на броне лишь едва заметную царапину. Так что,
моё жилище - не совсем обычный дом. Ну, на это как бы намекали и
три дальние комнаты, которые я никак не использую. Они под завязку
набиты образцами новейших технологий середины прошлого столетия и
отличаются от лабораторий Виктора Франкенштейна лишь армейским
порядком да толстым слоем пыли.
Зачем я запираю дверь в такой-то глухомани? Да ещё и на все три
замка? Этот вопрос задала сестра, которая полтора часа ожидала,
пока я выберусь из леса и пущу её попить чайку. Тогда я шутливо
ответил, что опасаюсь, как бы Степлер не выбрался наружу и не
устроил котокалипсис. Мы посмеялись и больше Вера ни о чём не
спрашивала. Она всегда очень аккуратна в тех вопросах, на которые я
не желаю отвечать. Сестра знает, что самые страшные бесы таятся не
снаружи, а глубоко внутри.
- Мы
пришли, - сказал я, тщательно вытирая ноги о шершавый коврик у
входа, - Неужели нас никто не желает встретить?
Дина
подозревавшая, что у хозяина возникнет желание вымыть её грязное
брюхо, тут же умчалась в глубь жилища. Тем временем на пороге
комнаты появился Степлер и лениво потянулся. Потом зевнул,
демонстрируя, что он и без нас совсем неплохо проводил время.
Следующим номером программы стало обиженное мяуканье, должное
засовестить хозяина, который слишком долго шляется невесть где,
нагло наплевав на обязанность кормить несчастного голодного котика.
Котик, к слову, девять кило весом.