На странице одного автора было одно-единственное произведение. Небольшой стих, размещенный четыре года назад. Но число читателей и рецензий было невероятное, астрономическое. Он прочел. Стихотворение было бойкое, не бесталанное. Было в нем что-то завораживающее. Владиславлев поймал себя на том, что хочет прочитать его еще раз. И все же высоким требованиям настоящей поэзии, как он ее понимал, стихотворение не соответствовало. Попадались среди произведений-рекордсменов и просто слабые.
Но в любом случае он должен был признать, что очень многие авторы были так высоко оценены заслужено. Ему самому хотелось их похвалить. Но он установил себе правило: число рецензий, написанных ему – а таких было до неприличия мало, – всегда должно было быть больше, хоть на единицу, числа рецензий, написанных им. Так вроде было не очень обидно. Никак он не ожидал, что найдет на сайте столько интересных, ярких произведений! Не все они отличались совершенством стиля, правильной расстановкой знаков препинания (самая распространенная ошибка – лишние запятые), но написаны были талантливо. В какой еще стране, думал он, любители, «графоманы» могут так замечательно писать? Ни в какой!
Постепенно у него появились постоянные читатели. Они не включали его в список избранных авторов, не баловали рецензиями, но стоило появиться его новому произведению, и они сразу его прочитывали. Он был им очень благодарен. Значит, не зря он писал. Значит, его рассказы не такие уж плохие. Он тоже заходил на их страницы. И с удовлетворением убеждался, что почти у всех у них огромное количество читателей и рецензий, и, главное, что пишут они талантливо и умно. «Мои фанаты», – с улыбкой называл он их про себя. Теперь, публикуя новый рассказ, он пытался представить себе, как его воспримет тот или иной постоянный его читатель, что ему особенно понравится. Кто-то выпадал из этой обоймы, кто-то присоединялся, но число «фанатов» оставалось примерно таким же, около десятка.
С некоторых пор он пристрастился писать афоризмы. Их читали чаще, чем рассказы. Наверно, потому, что читались они быстрее. Потом он взялся написать повесть. Разместил один стих, еще несколько афоризмов, но думал только о ней. А затем и вовсе ничего больше не печатал, только писал. Через три месяца повесть была готова. Она ему очень нравилась. Были в ней и новая тема, и оригинальная идея, и острый сюжет. «Заждались мои фанаты», – с улыбкой думал он, публикуя повесть. Представил, с каким нетерпением они бросятся ее читать. Однако его ждал удар.