их не удивила. Их не удивило ни то, что полицейский даже не задумался о доносе, ни то, что предложил на Рауля плюнуть. В Перу понятие чести всегда ставится выше служебных обязанностей, чем бы это связанному словом человеку ни грозило. А предложение плюнуть – что ж: в глазах полицейского Рауль был всего лишь мелким преступником, занозой, трястись над которой – бессмыслица. Хочет Рауль избавиться от нависшей над ним опасности (если опасность над ним и впрямь нависла), пусть действует так, как ему говорят. Не хочет, пусть катится на все четыре стороны.
Один из журналистов набрал сохранившийся в памяти телефона номер. Ответили быстро. Ответил тот же мужчина, который звонил в редакцию. Этот мужчина, Рауль, тоже не пришел в восторг от изменившихся условий, но упрекать журналиста ни в чем не стал. Он, как и все – как главный редактор El Diario Imperial, как сами журналисты, как полицейский капитан – прекрасно понимал, что ситуация сложилась аховая: для всех. Практически безвыходная. Точнее, выход из которой зависел только от него самого. Подумав немного, он согласился: «Пусть приезжает. Только пусть переоденется. Пусть будет в гражданском, а не в форме!» Полицейский, услышав это, согласно кивнул. «Значит, договорились. Через час на складе. Я сам к вам подойду».
По пути на Эвитамьенто заскочили к капитану домой, где тот быстро сменил форму на джинсы и куртку, заодно оставив дома и табельный пистолет. «Если их там целая банда, – пояснил капитан, – пистолет нам не поможет. А если Рауль один, оружие тем более ни к чему. По крайней мере, что бы ни случилось, никто не сможет упрекнуть меня в том, что я носился по городу с пистолетом как какой-нибудь оглашенный из голливудского боевика».
«Дрова» оказались складом, сохранившимся от того времени, когда Эвитамьенто еще не была современным шоссе. С этого склада когда-то на самом деле продавали дрова, о чем свидетельствовали потрепанный рекламный щит перед входом на территорию и крупная, но выцветшая надпись на заборе. Ворота были прикрыты, но не закрыты. Ни перед ними, ни за ними не было ни души. На огороженной территории, уже за воротами, стоял здоровенный каркасный ангар: как всем сначала показалось, совершенно пустой. Но в действительности он не совсем пустовал. Вдоль стен валялись ящики, почерневшие от времени деревянные палеты, другой всевозможный хлам: коробки из-под овощей и фруктов, детали автомобилей – колесные диски, колеса в сборе, карданные валы, имелась даже целая рама от какого-то грузовика, но все это было старым, изношенным, ни на что не годным. А в дальнем от входа углу стоял погрузчик: на спущенных шинах и такого вида, что было ясно – он не на ходу. Рауль отсутствовал.