Андские рассказы – 2. Юля - страница 4

поймает такси. В машине были еще двое. Зачем? Один – понятно: водитель. Но зачем еще один? Если он просто сидел и смотрел, а не помогал грабить? А ведь там еще и знаки повсюду – „стоянка запрещена“. Это что же: стояли под знаком и ждали? Или вот: человек собирается купить новый автомобиль, он сам – водитель со стажем, видели его права? У него стаж – двадцать с лишним лет! Но при этом он не распознал марку и модель машины грабителей! Описывает ее просто как темный седан, скрывшийся в неизвестном направлении. К слову: в каком еще неизвестном направлении можно скрыться по авениде де ла Культура? По этой длинной, прямой улице с разделительной полосой? А номер? Согласен: номер целиком запоминают немногие. Но невозможно заметить все цифры и при этом запутаться: 104 или 014! Набор-то одинаковый, но „сто четыре“ никак не коррелирует с „ноль-один-четыре“. Такая путаница невозможна в принципе. Это…» «Минутку! – журналист выхватил из кармана смартфон. – Да ведь я же сфотографировал автомобиль! Машинально. Вот ведь голова: забыл обо всем!» Появилась фотография. Она была немного смазана, если такое определение применимо к цифровому изображению, однако номер читался. Журналист и полицейский переглянулись: номер не имел ничего общего ни с AZ 104, ни с AZ 014. Сам автомобиль действительно был «темным», но цвет имел вполне узнаваемый: характерный тойотовский темно-серый металлик (gris oscuro). Эмблема тоже была видна: Тойота. И модель невозможно было не признать: самая продаваемая модель в Перу – Ярис Седан. «Не понимаю, – полицейский взялся за телефон, – зачем было так примитивно врать?» Набрал номер и распорядился прекратить поиски неизвестного «темного» автомобиля с номерным знаком то ли AZ 104, то ли AZ 014. «Держите нас в курсе, хорошо?» – попросил, прощаясь, журналист. «Вас – это редакцию?» – уточнил полицейский. «Да, – подтвердил журналист, – меня, моих коллег: безразлично. Это интересно. Думаю, мы дадим материал. Договорились?» «Договорились!»

Авенида де ла Культура – действительно длинный, самый длинный в Куско, проспект, автомобильное движение по которому разделено: где-то – газоном с растущими на нем деревьями, где-то – высоким бордюром, где-то – бетонными кадками со всякой всячиной. Скрыться по ней в неизвестном направлении – дело безнадежное. Даже если свернуть в сторону, никуда, по большому счету, не денешься. Достаточно перекрыть лишь несколько самых значимых улиц, чтобы полностью заблокировать примыкающие к авениде кварталы. Можно, конечно, загнать автомобиль в какой-нибудь гараж, но на какое время? При существующей ориентировке на поиск его все равно найдут: не сегодня, так завтра; не завтра, так послезавтра – как только он снова окажется на дорогах. Правда, грабежи на собственных автомобилях – явление в Перу исключительное, хотя грабежи на машинах вообще – наоборот, достаточно распространенное. Настолько распространенное, что Министерство внутренних дел в свое время протолкнуло закон о запрете бесконтрольной тонировки автомобильных стекол. Чтобы их затонировать, необходимо получить разрешение. Прийти в полицию, написать заявление, объяснить причину, толкающую тебя на этот шаг (ты, например, публичная личность и не хочешь, чтобы на тебя все пялились, когда ты стоишь на светофоре), а потом каждые два года продлевать разрешение, всякий раз принося в полицию фотографии машины. Система хлопотная и обременительная по времени. К тому же нет никакой гарантии того, что разрешение будет выдано или продлено. Поэтому перуанцы в массе своей не очень заморачиваются тонировкой. Точнее, не заморачивались: с нового, 2017, года все то же Министерство внутренних дел разработало облегченные правила. Карлос Басомбри́о (Carlos Basombrío), действующий министр, объяснил это просто: как раз тем, что львиная доля грабежей с применением автомобилей осуществляется не на собственных, а на угнанных машинах, а значит, нет смысла осложнять жизнь законопослушным гражданам. С этой логикой можно поспорить, но журналист El Diario Imperial, идя по авениде, думал немножко о другом. Он думал о том, что стекла в Ярисе не были затонированными. То есть машину, скорее всего, не угнали. На эту же мысль наводила и ложь потерпевшего о регистрационных номерах: зачем было врать, если, во-первых, грабители не были ему знакомы и, во-вторых, поджидали его на краденом автомобиле? А еще – странное поведение самого потерпевшего сразу же после ограбления. Журналист вспомнил о том, как этот человек явно растерялся, когда ему предложили обратиться в полицию. Может, он и не собирался в нее обращаться? Но почему? Если его на самом деле ограбили? Или не ограбили? Но если не ограбили, зачем было устраивать этот спектакль?