х х х х х
– Это был Азеф, клянусь! – Николай Карпович кипятится как чайник на плите. – Владимир Львович, я не мог ошибиться.
– Но вы же с ним ни разу не встречались, – сказал Бурцев, хмуро рассматривая не слишком чистую скатерть в парижском кафе. – У Азефа довольно характерный типаж лица, такой еврей-биндюжник. Таких лиц сотни тысяч в мире. Простите, но я не понимаю, на чём основывается ваша уверенность?
– Я видел его один раз, – сказал Карпович. – Правда, мельком. В 1904 в Москве, во время подготовки покушения на Великого Князя Сергея Александровича, я был в составе запасной группы. Мы жили на даче в Капотне, он приехал вместе с Савинковым, поздоровался со всеми нами и сразу же, забрав Каляева, ушёл гулять к прудам. Он ведь был для нас живой легендой Боевой Организации, его лицо запечатлелось в моей памяти как фотокарточка.
– Настолько мне известно, – сухо сказал Бурцев, – во время той акции Азеф пользовался гримом и носил парик – длинные волосы почти до плеч, а ля художник-футурист. Молодой человек, вы просите донести эти сведения членам Центрального Комитета партии, вы понимаете, какая это ответственность?
– Сочту для себя высочайшей честью, если партия поручит мне застрелить подлеца, – сказал Карпович.
Социалист Николай Карпович объявился в парижской редакции революционного журнала «Былое» сегодня перед обедом. Со словами «Я прямо с вокзала» он ввалился в кабинет главного редактора Владимира Львовича Бурцева и огорошил этой новостью: «На немецком курорте я видел провокатора Азефа». Бурцев пригласил его в ближайшее бистро и внимательно выслушал.
– Неделю назад я получил телеграмму от своего давнего приятеля, не хочу называть его имени, он не имеет никакого отношения к революции, приват-доцент Петербургского университета, – рассказал Карпович. – Мой приятель отдыхает вместе с семьей на водном курорте в Нейнаре. Так вот, он телеграфировал, что встретил в этом городке человека, очень похожего на того самого знаменитого террориста агента-провокатора охранки Азефа, фотопортрет которого несколько лет назад публиковался в газетах на первой полосе в связи с его разоблачением. Вместе с Яшей Протасовым, он тоже эсер, мы немедленно выехали в Нейнар.
– Вы сообщали кому-нибудь о своей поездке? – спросил Бурцев.
– Нет. Мой приятель, безусловно, мог обознаться. Фотография Азефа, которую тогда напечатали газеты, была плохого качества, больше похожа на неумелый рисунок. Поэтому мы отправились в Нейнар на свой страх и риск. Должен признать, что Азеф ведёт себя как человек, который совсем не боится мести революционеров, спокойно разгуливает по городу, легко знакомится и вступает в беседы с незнакомыми людьми, в особенности, с молодыми дамами. Во всяком случае, мы беспрепятственно выследили гостиницу, где он остановился.