Это хорошо, если дождешься. А если нет?.. А если предстоит тебе всего лишь паника грудничка, осознавшего себя в лотке для «невостребованных младенцев»; ещё чуть спустя – полное отчаяние, а сразу за ним – неистовая надежда брошенного ребенка, вынутого из кюветы пусть чужими, но сноровистыми и незлыми профессиональными руками…
М-да.
…В какой-то момент юной жизни я, примерно так размышляя, догадалась, что азартно загоняю себя в пучину комплексов (всё же высшее психологическое образование имело место быть); и, кажется, как раз за очередным утренним Правилом опомнилась. Взяла сама себя – больше-то некому! – решительно за шиворот, крепко встряхнула, и спросила грозным голосом: а не стыдно ли тебе, рыба моя, это что за ропотня?!
Тебя же от совсем страшных бед Бог хранил? – хранил. Соломки подстилал? – подстилал. Умные мысли в дурную головёнку впихивал? – случалось, чего уж там: не станешь же ты, как честный человек, утверждать, что сама такая умная… Ну и усохни, радость моя, потому что все остальное – от лукавого, хоть убейся. Только представить, какое количество кирпичей промахнулось по твоему глупому темечку, сколько гордых и свободных черных кошек обошли тебя, брезгливо шипя и плюясь, по сложной параболе!..
А отсюда, увы, жестокий и справедливый логический вывод: всё, что кажется непереносимым – всего лишь твои собственные несбывшиеся амбиции и претензии, это тоска по ним представляется непереносимой, а вовсе не дарованная Богом жизнь.
Да, честно признаюсь, было время, когда жизнь казалась мне непереносимой.
Именно поэтому я и пишу сейчас, но только не литературное произведение, нет. Скорее, вообще не пишу, а нащупываю в темноте и тумане памяти тропку, ведущую – меня, уже практически старуху, – назад в прошлое. Даже воспоминаниями мою писанину не назвать, потому что воспоминания субъективны: то вдруг восстает из толщи времени то, чего никогда и не было, но очень хотелось, чтобы было; то вдруг реальные события начинают терять внятные очертания, потому что вспоминать их мучительно. Как в любимом фильме:
– …Но это факт?
– Нет, это не факт. Это больше, чем факт: так оно и было на самом деле…
А ведь старость – это вообще целая эпоха, когда умеешь и знаешь уже так много, а можешь уже так мало.
Этот жанр называется «мемуары». Но что же всё-таки кроется за умным словом – полет, лоток для невостребованных младенцев, кирпичи и черные кошки, усталые паладины и неприметные болотца?..