Рита шмыгает носом и криво улыбается. Все это она
пытается проделать с достоинством. Получается у неё не слишком
хорошо.
— Ну, попытаться стоило.
— А если бы эта попытка стоила вам жизни? — почти
шиплю я. — Подобрали бы завтра на площади перед домом ваш труп, и
чего бы вы этим добились? Усложнили нам жизнь? Так какая вам с того
радость? Все равно бы не увидели...
— Вы просто не понимаете, что это такое, жить
взаперти!
Кухня оглашается дружным ржанием.
— Это мы не понимаем? Мы точно так же живем
взаперти, как и вы.
— Вы вольны покинуть дом, когда заблагорассудится. А
я тут застряла, и...
Рита осекается и замолкает. Я тоже молчу, стараюсь
не давить. Одной ее истерики на сегодня мне хватило по горло. Зато
Гермиона решает высказаться.
— Знаете, мисс Скитер, это
поправимо.
— Да-да, я уже слышала эту песню, мол, вы победите,
и тогда мы все прославимся, особенно я. Но сколько мне тут еще
сидеть, пока это наконец случится?!
— Давайте так: вы пишете нам еще пять статей, мы
принимаем вашу работу, а потом я снимаю с вас Нерушимый
Обет.
— Деточка, я все понимаю, вы тоже долго здесь
сидите, — печально улыбается Рита. — Но Нерушимый Обет называется
нерушимым именно потому, что отменить его нельзя. Странно, что вы
не понимаете элементарных вещей.
— Это вы не понимаете, Рита. Я у нас гений, —
иронично улыбается Гермиона. — Нерушимый Обет я вам давать все-таки
не стану, но могу твердо пообещать, что пять статей, один ритуал,
легкий Обливиэйт для надежности — и вы можете быть
свободны.
— А вот так мы не договаривались! — возмущается
Рита. — Как я буду писать о пребывании здесь, если вы меня
Обливиэйтом?..
Кажется, ее больше не волнует, как именно Гермиона
собирается снимать с нее Нерушимый Обет. Информация дороже,
понимаю. Жаль, что она об этом вспомнила только сейчас, а не когда
Джинни с лестницы толкала. А вот меня живо интересует вопрос, что
именно задумала Гермиона, но выяснять это прямо сейчас я, пожалуй,
все-таки не буду.
— А вы записывайте, Рита, записывайте. Мы с вами
перед вашим отбытием сядем вместе, проверим, не записали ли вы
чего-нибудь совсем уж неправильного, отправим ваши записи совой вам
домой или куда захотите, а вот уже после этого слегка
заобливиэйтим.
— Да зачем Обливиэйт, если информация у меня все
равно будет? Я не понимаю!