А еще я точно знаю, что где-то рядом вьется (и
выбирает, на кого бы сесть) жук по фамилии Скитер — мы сами
прислали ей время и место общего сбора. Никто, конечно, не
сомневается, что она и без нас бы попала на суд — причем могла бы
даже сделать это вполне официально, не прибегая к анимагической
форме, — но, во-первых, так интереснее, а во-вторых, я вечно влипаю
в какую-то ерунду, мало ли, сколько всего можно пропустить, если
явиться только и исключительно на слушание!
Например, можно пропустить шикарную сцену проверки
моей палочки при входе в Министерство. Я иду первым из всей толпы,
кладу палочку на весы, они немного думают, потом выплевывают на
руки служащему исписанный пергамент.
— Бузина и волос фестрала, — привычным тоном
зачитывает он, — используется...
На этом месте он замирает, хмурится и просит меня
взять палочку и снова положить на весы. Я слушаюсь и повинуюсь,
хотя больше всего мне хочется выхватить у него из рук пергамент: я
ведь и сам не представляю, сколько этой палочке лет! Пятьсот?
Тысяча? Когда жил этот Антиох Певерелл?
Весы снова выплевывают бумажку, результат снова не
устраивает служащего.
— Да ладно вам, — говорю я. — Со мной вечно какие-то
странности, ну, показывает что-то не то, и ладно. Материал-то
правильный.
Но, конечно, с готовностью кладу палочку на весы в
третий раз. Ребята сзади начинают напирать, роптать и возмущаться —
не потому что в самом деле возмущены, а чтобы этот господин не
заставил меня проделывать эту процедуру еще раз десять. Ну, старая
у меня палочка. Очень старая. Ну и что? На моем курсе как минимум
двое донашивали палочки за старшими родственниками. Это обычное
дело. Что тут такого-то?
Я пропускаю к весам Рона, Гермиону, Джорджа, весы
без малейших проблем подтверждают материал и юный возраст их новых
палочек. Служащий стоит рядом со мной, думает и
нервничает.
— Я на слушание опоздаю, сэр, — делаю еще одну
попытку я.
— Давайте попробуем еще разок?
Да пожалуйста, мне не жалко. Смотрите, сэр, думайте,
из какого склепа я достал такую древность. На что угодно спорю, его
комментарий будет в Ритином репортаже. И будет он таким зловещим,
будто я его тут чуть этой палочкой не убил.
Интересно, а как Дамблдор тут ходил? Или ему со
старой-старой палочкой было можно? Или он никогда не ходил через
вход для посетителей, а только камином, как член
Визенгамота?