Запускаю второе кольцо.
Хорошо пошло.
Бестужев спотыкается, чудом
удерживает равновесие и зашивает свои кулаки в камень. По самые
локти. Ну, понеслась.
Сходимся.
Обмениваемся быстрыми ударами.
Я накладываю технику световых
кулаков поверх сияющего доспеха. Теперь перчатки не просто защищают
пальцы, они наносят ощутимый ущерб.
Мне прилетает в рёбра.
Кинетика с доспехами держат. По
пластинам разбегаются компенсационные круги. Средоточие наполняется
краденой маной.
Вижу — открылся.
Бью прямым в челюсть. Голова
Бестужева дёргается. Шаг, подшаг. Удар локтем в переносицу. Коленом
в живот. Чуть не нарываюсь на встречный, но в последний момент
ныряю под правую Бестужева и награждаю оппонента тычком в
подмышечную впадину. Костяшкой среднего пальца.
Рука земляного мага безвольно
повисает.
Похоже, и браслеты не
всесильны...
Лоу-кик.
Хук слева.
Локтем справа.
Бестужев пошатнулся. Его взгляд
расфокусирован. Мне даже показалось, что губа рассечена, а из носа
вытекает красная струйка. Всё, как и говорил Мещерский. Браслет —
не панацея. Артефакторика настроена таким образом, чтобы поглощать
большую часть кинетического урона, но ведь у всех удары разные. На
арене можно убить и покалечить. Многое зависит от силы крови и
объёма маны, которую ты вкладываешь в технику.
Я вкладываю ровно столько, чтобы
победить.
Пара секунд — и Бестужев валится в
песок. К нам подскакивает рефери, делает мне знак отойти, начинает
обратный отсчёт. Крепыш из последних сил пытается встать. Я вижу
окутавшее чувака зелёное свечение. На счёт «восемь» Бестужев
ухитряется принять вертикальное положение. Чуваку совсем хреново,
но мне нравятся волевые личности. Рефери отходит, даёт отмашку. Я
понимаю, что победил. По очкам железно, да и не факт, что противник
сможет продолжать бой.
Внезапно Бестужев разводит руки и
начинает строить голема.
Раньше я с подобными фокусами не
сталкивался, так что невольно засматриваюсь. Арена порождает
массивную фигуру в полтора человеческих роста. С четырьмя руками и
шарообразной головой. Из голема сыплется песок, он ещё толком
ничего не соображает, но Бестужев из последних сил накачивает своё
детище энергией...
И падает замертво.
Мне даже делать ничего не
пришлось.
Парнишка не рассчитал свои силы.
Опустошил средоточие и вырубился. Вслед за хозяином сдулся и
песчаный голем. Сначала отвалились руки, затем подломились
слоноподобные ноги. Две-три секунды без подпитки — и грозное чудище
обратилось в бархан.