— Ладно. Даю триста десять тысяч. Это моё последнее слово.
— Ну какое уж "последнее слово"? Мы ведь, слава труду, ещё не
под судом... — хохотнул Рихард. — Триста пятьдесят тысяч, а?
— Чёрт с вами, разбойники, триста пятнадцать. Согласны?
— Чёрт с нами, согласны. — Рихард радостно толкнул меня плечом,
подмигнул и зашептал: — Сегодня же, глядишь, распродадим весь
склад, погасим кредит — сразу гора упадёт с плеч. А там старейшина
нагонит новых роботов, и начнём привыкать к богатству. Точно?
— Расплатиться с Шекельгрубером первым же племенем — это было бы
здорово, — кивнул я.
— Не расслабляйтесь, умники. Сейчас соединю со следующим
покупателем. — Скрипучий голос Дольфа вернул нас из мира грёз в
реальность. — Вашу договорённость с графом я записал. К вечеру
завершим с ним сделку.
Картинка на экране задрожала и поменялась. Теперь перед нами
сидел усатый брюнет кавказского вида в кепке-аэродроме. Внизу
картинки засветились титры "Варшавян".
— Вай, дарагой, — с места в карьер заверещал на восточный манер
Рихард, — бэри наш робот, нэ пажалэешь...
— Харашё, ара, кхакхой цхына? — в тон Рихарду энергично
заголосил Варшавян, но только его восточный акцент оказался ещё
более сочным.
— Нэ бэспакойса, дарагой, цхына самый замэчатэлный, — опять
начал излучать обаяние Рихард. — Тыры с палавынай тысачи манэт за
штука.
— При условии, что купите не меньше пятидесяти штук, — вставил я
на всякий случай.
— Можете не волноваться, ребята, — усмехнулся Варшавян, — мне
нужно в десять раз больше. То есть полтысячи штук. Ну и на сыкхолка
сдэлаиш скхидка? — опять перешёл он на опереточно-восточный
говор.
— Но у нас такого количества роботов уже нет... — озадаченно
стал чесать в затылке Рихард.
— А сколько ещё есть? — поинтересовался Варшавян.
— Ну, примерно триста восемьдесят штук...
— Ладно. Даю две с половиной тысячи монет за штуку. И забираю
всё до последнего робота.
— Три тысячи за штуку, — слегка разогнул нашу линию Рихард, — и
по рукам.
— Две семьсот.
— Обижаешь, командир, — не выдержал я, — у нас только что купили
сто роботов по три сто пятьдесят. Они вообще должны стоить не
меньше шести тысяч монет за штуку: все как один прирождённые
ремонтники, целыми днями следят за исправностью окружающих...
Хлебом не корми, дай только кого-нибудь починить.
— Очень может быть. — Варшавян пожал плечами. — Но я готов
заплатить лишь две семьсот за штуку. Впрочем, пусть будет две
семьсот тридцать.