Спор так и остался бы пьяным базаром,
потому как никто из нас не был ни астрономом, ни геологом, ни даже
завалящим лаборантом, который мог бы свидетельствовать в пользу
одной из версий. Но горький дым напоминал о четвёртом из компании –
Витьке, уж полтора года как покойном.
- Вот Витёк бы рванул самолично
проверить, что там за кратер такой, - покачал головой Макарыч,
чумазый от печёной в углях картохи.
- Да, - согласился Лёха. – Помянем,
други!
Откупорили очередной пузырь. Выпили,
не чокаясь. Помолчали о товарище, не дотянувшем до полтинника.
Инфаркт свалил прямо на рабочем месте. И наперебой заговорили, что
в память о Витьке просто обязаны побывать на этом самом Патомском
кратере. И твёрдо решили, что летом сто процентов съездим.
Летом, конечно, никто никуда не
поехал. Дела, семьи… чёртов ковид. Новый год отмечали по интернету.
Чокались об камеру и давали зарок, что уж этим летом точняк
соберёмся. Но летом на пару с женой хватанул подлую ковидлу
Макарыч, лежал под ИВЛ, пятьдесят процентов поражение лёгких. Мы с
Лёхой поклялись друг другу, что если Макарыч, то есть Вовка,
выкарабкается, то поедем. Потому как все мы под богом ходим, и кому
следующему на ПМЖ в небеса, неизвестно.
Макарыч оклемался.
- Мужики! Я с вами! – было первое,
что он сказал, когда мы рассказали ему о своей клятве.
Но в то лето так и не поехали, потому
что на Вована без слёз нельзя было взглянуть – до того был жалкий и
слабый. Зато в запасе оказался целый год, чтобы как следует
подготовиться и продумать детали будущей экспедиции. Между собой
иначе её не называли.
- Куда намылился, старый пень! –
бушевала Вовкина жена. – Окочуришься под ёлкой!
Молодая Лёхина супруга подозрительно
легко отпустила благоверного, взяв с него обещание не блудить в
поездке.
- С кем там блудить, Ритуля, с
медведями разве что? – хохотнул Лёха, обнимая аппетитную жену.
И только мне не надо было решать
семейные вопросы. Жена бросила, новую не завёл. Хотя была, была на
примете одна, на которой и жениться не отказался бы.
Любушка-Любаня, весёлая бабёнка, которая и в пир и в мир. В свои
сорок восемь налитая ягодка, за фигурой следит, причёска, макияж,
при том лёгкий характер, поорёт и отойдёт. А уж возьмётся песни
петь – душа разворачивается. Эх, Любаша. Один недостаток – давно и
прочно замужем. Хоть и флиртует напропалую, дальше – ни-ни. С тех
пор, как свозил её с подругами в Аршан три года назад, о других и
думать позабыл. Хоть экскурсантки, коих большинство в моём
микроавтобусе, и трутся вокруг. И намекают, а кое-кто и прямым
текстом предлагают себя. Раньше и не отказывался. Дают – бери.
Сейчас как отворотило. Напрягать стали эти ужимки и пьяные
разговоры вечером после полного впечатлений дня.