- Антоша, не переживай. - Павел, наконец, выудил ключи из заднего кармана джинсов, и теперь следил за метаниями режиссера, расслабленно развалившись в удобном кресле - Это ты себя на части рвешь с этой постановкой, она же тебя просто высасывает…
- Ох, Бердянский, гореть нам всем в аду из-за этого моего вИдения и прочтения…
- Да нету никакого ада, расслабься! - фыркнул бывший канатоходец. - Я из первых рук узнавал.
- Эх, Павлуша, все под Богом ходим… - Войновский остановился и устремил взгляд куда-то вверх, словно хотел того самого Бога разглядеть сквозь потолочные перекрытия и слои смога и плотных дождевых облаков; потом вдруг резко повернулся к Павлу и пытливо спросил:
- А ты никогда не жалел, что из цирка ушел?
Павел ответил не сразу, потянулся за пачкой сигарет на столе, прикурил и, медленно выпустив дымную струю в сторону режиссера, ответил:
- Никогда и ничуть.
- И что же, совсем не скучаешь?
- По чему? По жесткой проволоке и вонючим опилкам? - глаза Бердянского опасно сузились, добавив сходства с диким котом. - По залатанным трико и ржавой трапеции? Или, может, по тому козлу-технику, у которого нет мозгов и руки растут из жопы, раз он забыл проверить крепление троса? Или по гипсовому панцирю и десяти сломанным костям? “И вот лежу я на спине загипсованный, каждый член у мене расфасованный…” - напел он, искусно сымитировав голос Высоцкого, стряхнул пепел в пустой стакан и зло так ощерился:
- Какого хрена ты меня спросил про цирк?
- Я же видел тебя на арене, здесь, в Москве. А увидев, поклялся сманить тебя оттуда к нам в труппу. Цирка тебе было мало, твой актерский талант сцены требовал, а не этого шапито… И вот только я об этом подумал, как… ну в общем, ты понял. Может, то и правда была судьба, а не пьяный техник?
Павел зябко передернул плечами и резко оборвал Войновского:
- Ну все, хватит ностальгических воспоминаний, не хочу больше об этом говорить. Поехали, сам же меня торопил, вот ключи, нашлись.
***
На улице опять дождило, казалось, что низкие набрякшие тучи уже никогда не разойдутся, а мокрый туман и смог будут висеть над городом до самой весны. По крайней мере, ветер стих, и было довольно тепло для середины ноября.
С утра Павел не очень удачно припарковался в переулке, и теперь его старушка-“ауди” стояла посреди огромной лужи. Чтобы добраться до водительской двери, пришлось пожертвовать ботинками и носками.