— Размечтался! Ты застал меня врасплох, пока я собиралась на работу. Слюни подотри! И какого черта ты сюда приперся?!
— Не мечтай, детка. У меня есть офигенная жена, которая занимает все мои мысли. Поэтому что-что, а слюни на тебя я не роняю. Я приехал взять ее вещи, которые она оставила.
— А что она не могла мне сказать? Я бы взяла ее вещи и отправила курьером.
— Там кое-что интимное... — его похотливый взгляд взбесил. — Ну женские штучки. Вибраторы, фаллоимитаторы, анальные пробки... Сечешь? — он противно заржал.
— Какой же ты мерзкий! — посмотрела на него с ненавистью.
Вот же сволочь! Позволяет себе такие отвратительные слова! Да у него вообще нет совести. Просто избалованный, похабный тип!
— Но фигурка у тебя что надо. Я тебе уже говорил? В общем, если требуются услуги хорошего любовника, я всегда в твоем распоряжении. Только обязательно согласовывай время, по большей части я занят Танюшечкой.
— Это же надо быть такой меркой сволочью! — я посмотрела ему прямо в глаза и отрицательно покачала головой.
Мне казалось, это его отрезвит от пошлых шуточек, но нет, он прижал меня к стене прихожей, где мы вели эту отвратительную беседу.
Его жаркие губы вонзились в мои, заставляя терять рассудок.
Ну как так можно? Он скотина, а стоит ему меня поцеловать, я теряю дар речи. Я просто безвольная тряпка.
— Да? Ты считаешь меня сволочью? А твои губы, твое тело говорят об обратном! Ты же хочешь меня, новоиспеченная падчерица.
— Проваливай, извращенец!
Рука Андрея оказалась на моих трусиках, от чего я резко отпрянула, но его хватка была железной.
— Да ты же вся мокренькая! — его похотливый тон почему-то не бесил, а еще больше заводил.
— Я после душа, придурок! — голос разума проснулся.
Я его резко оттолкнула. Он не стал удерживать меня силой. Я же помчала в свою спальню, чтобы как можно скорее одеться. Голова кружилась, нечем было дышать, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Я до сих пор по нему сохну. Стоит ему меня коснуться, как я растекаюсь, словно мороженое на июльском жарком солнце. И мне ужасно стыдно, что я такая безвольная. А еще более паршиво мне от того, что он прекрасно осознает, какое оказывает на меня влияние.
В прохладной комнате мой разум как-то сам по себе начал охладевать. И даже на секунду показалось, что повторись его натиск, я с легкостью его пошлю. Какая-то уверенность в своей воле и силе запорхала в животе.