Недоросли опять ответили, но уже
довольно уныло. Кажется, этого они не ожидали. А как же история,
география, латынь, которыми они набирались в предыдущие дни?
- Вас сюда набрали на должность
именно письмоводителей, - четко произнес их жестокий начальник, -
соответствуйте имеющимся требованиям. Нет, будьте добры уйти
добровольно.
Я встречусь с вами через дня
три-четыре, и буду одним из учителей. Надеюсь, к этому времени вы
хоть чему-то научитесь. Для начала не рвитесь за мной писать целые
тексты. Пишите буквы. Вот так!
Он вытащил новый текст, написал букву
«А». полюбовался, написал букву «Б» с новой строки. И так весь
алфавит.
- Когда рядом с моей появятся такие
же ваши, я появлюсь рядом с вами радостный и с предложением о ваших
кандидатурах в обозначенный департамент. Иначе буду гневаться и
сердиться.
Андрей Георгиевич внимательно
осмотрел всех пятерых. Всех их еще не готовили, при чем не только
технически, но и психологически. Эдакие увальни, прости
господи!
Наобум проговорил, как бы
советуясь:
- Впрочем, если вы не считаете себя
готовым, или, наоборот, свое положение порочащим в этом
департаменте, вы еще можете уйти. Да?
И к его ужасу, молодой человек из
рода Васильчиковых, немедленно четко обозначился в своей
позиции:
- Предлагаемая мне данная служба, к
сожалению, на мой взгляд, не соразмерима статусу дворянского рода и
я вынужден отказаться.
Четко встал, поклонился – сначала
столоначальнику, потом товарищам – и вышел из комнаты
Не фига се, ему предлагают служить
самому всероссийскому императору, а он кочевряжится. И что он
полагает, в молодости и низких чинах он может получить что-то
лучше? Сразу министром встанет? Наивный взгляд на текущую жизнь, а,
скорее всего, излишняя надменность.
Впрочем, ладно. Лучше вначале, чем
отдать ему массу усилий и времени, а потом тебе покажут известную
операцию из трех пальцев. И все-таки гадко все. Неужели это
показатель кризиса начала ХХ века, когда подавляющее количество
дворян даже не подумает идти на помощь императорскому престолу и в
итоге сами погибнут и, как класс, и как отдельные
представители.
Николаю I он, тем не менее, позднее
ничего не сказал, как и остальным невольным свидетелям. Пять так
пять, четыре так четыре, мало ли какие причины нечаянно могли
появиться? А он не жандарм и даже не полицейский, не обязан-с!