- Это твой будущий муж и благодетель!
- оглушил он девушку, - люби его и воздастся тебе всем по жизни –
дети, хозяйство, сытая жизнь.
- Но я не хочу выходить замуж, -
попыталась возразить она помещику, - я хочу быть рядом с вами,
барин.
Ишь как она запела! А велосипед тебе
в руки не надо? Нет уж, свою личную жизнь ты будешь обустраивать
без него. Хотя жаль, конечно. Столько добра пропадает,
первоклассного, сексуального.
Однако сладкое желание плюнуть на все
и устроить шабаш в постели с молодой колдуньей, как вдруг
появилось, так и быстро исчезло.
- Это не обсуждается. Даже не пытайся
мне показывать свои соблазнительные булки, не младенец уже! -
жестко оборвал он Катерину и потом спокойно предложил: - давай,
поговорим о твоем счастливом будущем, а потом подумаем не только о
тебе. Я тебя не брошу, не бойся.
Помолчал немного, давая девушке
осознать свою судьбу. Осадил ее твердым взглядом, когда та
попыталась встать на ноги в порыве жаркой речи. Вот ведь, так
перетак, все пытается соблазнить сладким грехом. Заговорил, уводя в
сторону от похоти к богоугодному делу:
- Ты, Катерина, не только редкостная
красавица, но и мастерица прекрасная. Причем, пойми, дорогая, твоя
красота уже проходит. Зрелая женщина тоже хороша, но уже не так
чудесна, как юная девушка. Увы, но время не остановишь. Смирись с
этим.
Зато, как мастерица ты становишься
все чудеснее, у тебя получается все лучше и вкуснее. Это же
настоящее чудо!
Екатерина на эту сдержанную и
благообразную речь мудрого барина (а, значит, старого, не
способного к плотским утехам) попыталась хотя бы огрызнуться. Пусть
порет, гад! Хотя бы посмотрит, чего лишается. Ей очень не
понравилось, что он ее так резко состарил. Она еще может жить и
даже рожать! Но Макурин ее вновь остановил на полуслове:
- Стой, Катерина, ничего не говори о
блудовестве, чтобы потом мучительно не краснеть за себя. Зато
подумай о себе, как об особенной мастерице. Между прочим, и сам
государь российский император Николай Павлович, и его жена,
государыня Александра Федоровна намедни очень хвалили и твои
хрустящие соленья, и пахнущие варенья. И хотели бы видеть тебя
перед своими глазами на августейшей аудиенции. Именно, как
мастерицу, а не красотку. Только не разговаривай много по этому
поводу со слугами, рано еще слишком. Все, иди, не доводи до греха,
сладкоежка!