В дверь постучали, и голос Шина произнёс:
– Через полчаса обед. Вас проводят, господин ревенатор. Хью ждёт
у дверей.
– Благодарю, – воспитанно ответил Ингвар.
Есть хотелось ужасно. Помнится, однажды наставник затеял
испытание и не давал ученику есть неделю. К концу третьего дня
Ингвар всерьёз задумался об убийстве учителя с последующей варкой
оного в котле с ароматными травами.
Ингвар вообще много чего не переносил: голода, затяжных дождей,
змей, пенки на молоке, наёмных убийц, южных цветов с тяжёлым
запахом смрада, пронзительных звуков флейты... Как говорил
наставник: проще добить, чтоб не мучился несовершенством мира.
Если ночью предстоит поднимать Врата, то надо приготовиться.
Настроиться, чтобы к тому моменту, когда Врата проявятся из
небытия, быть спокойным, безмятежным и пустым.
Ингвар слышал, что некоторые ревенаторы могут привести себя в
нужное состояние за полчаса-час. Ему требовалось гораздо больше
времени. Он закрыл глаза и принялся отсчитывать удары сердца.
Раз-два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Раз. Два. Три.
Четыре.
За четверть часа он настроится. Потом поест – и снова примется
считать. Десяток подходов – и он готов переступить порог.
В дверь еле слышно поскреблись: видимо, Хью напоминает, что пора
обедать.
Обеденный зал был, как положено, огромным, холодным и неуютным.
Неровные огни факелов рождали причудливые тени, придавая людям за
столом загадочный и чуток жутковатый вид.
Во главе стола находился, очевидно, сам барон. Ещё нестарый, но
уже почти седой, костлявый, с цепкими недобрыми глазами и длинным
носом. Барон напоминал зимнего ворона, которые водятся далеко на
севере.
Его супруга, бледная и, кажется, вправду заплаканная, имела
утомлённый вид. Тёмные волосы, уложенные короной, только
подчёркивали её бледность. Когда она подняла глаза на гостя, Ингвар
поймал её взгляд, лихорадочный и горящий, словно что-то жжёт эту
женщину изнутри. Она опустила глаза – и снова стала обычной,
удручённой чем-то женщиной.
Больше людей за столом не было. За спиной сидящих маячили слуги.
Слуг было трое, а стол был накрыт на шестерых.
– Добрый день, господин ревенатор. Большая честь, большая, –
проговорил барон, приглашая гостя сесть рядом с собой.
Голос хрипловатый, но сильный.
– Барон Фирдевальд, госпожа баронесса, – учтиво раскланялся
Ингвар, устраиваясь за столом.