-
То есть вы считаете, что человек, если бы он был бессмертен и неуязвим для
болезней…
-
Впал бы в страшный грех! Грех ни на чем не основанной гордыни! – выпалила
Луминица. - Я не такая уж дурочка, Думитру. Я тоже вижу несовершенство
человеческой природы. Человек часто бывает неблагодарен. Я боюсь, что если бы
человек стал таким, как вы говорите, то он возгордился бы страшно. Он перестал
бы ценить то, что Бог делает для него. А это самое ужасное прегрешение перед
Создателем.
-
Вот как? - усмехнулся кнез. - Возможно, что вы и правы. Действительно, если бы
человек получил все то, о чем вы говорите, разве не стал бы он подобен ему,
своему Создателю?
-
Это кощунство. Так говорить нельзя, - пролепетала испуганная Луминица. -
Человек не может никоим образом сравняться с Богом. Грех даже думать так.
-
Скажите, Луминица, - тут кнез обнял жену со спины, положил ей руки на грудь и
начал легонько поглаживать пальцем кожу над вырезом платья, постепенно
опускаясь ниже и ниже, - А вы хотели бы этого?
-
Хотела бы чего? – спросила Луминица, чувствуя, как тело начинает отзываться на
ласки мужа.
-
Бессмертия и вечной юности. Помните – как в вашей сказке про Ионице?
Прохладная
рука кнеза скользнула под бархатный лиф и обхватила грудь Луминицы, зажимая
пальцами сосок и пощипывая его, отчего у девушки сознание начало подергиваться
пеленой тумана, и она смогла лишь неуверенно прошептать:
-
Но это же невозможно…
-
А если говорить чисто теоретически? Если бы… если бы было такое средство,
средство сохранить навечно вашу блестящую красоту?
-
Думитру, перестаньте…
-
Послушайте, Луминица, только вдумайтесь в это: вечная жизнь, вечно юная
красота. Вот разве за это не стоило бы отдать многое?
-
О чем вы говорите?
Несмотря
на затуманенное сознание, Луминица забеспокоилась, не понимая, к чему ведет
муж. Он что – проверяет ее? Или искушает?
-
Я говорю: если бы нашлось средство, чем бы вы были готовы поступиться ради
него?
-
Это невозможно, Думитру, и грех даже пытаться думать об этом.
Луминица
несколько резко вырвалась из объятий мужа и отшатнулась в сторону. Приложив
руку ко лбу, она попыталась стряхнуть с себя дурман.
-
Давайте прекратим этот разговор, Думитру. Я боюсь, что он может завести нас
очень далеко.
-
Ах, если бы наше дело не было таким уж важным, то я бы надолго задержался здесь
с вами, - сказал кнез, глядя мрачным затуманенным взглядом на Луминицу. - И Бог
с ними, со всеми этими иноземцами вместе взятыми.