Сперва он деликатно звонил в дверной
колокольчик, потом стучал по двери кулаком, следом — ногой. В доме
по-прежнему была тишина, зато из кареты послышался скулёж и
царапанье.
Старик вернулся к карете, открыл
дверцу. До старушек донеслось сдавленное ругательство. Кучер
вынырнул из кареты, держа что-то вопящее как маленький ребенок под
мышкой и корзину в другой руке, опять взбежал на крыльцо и
забарабанил с утроенной силой.
— Что нужно?! — рявкнул волк,
открывая дверь.
— Вот что! — Разъярённый кучер с
фуражкой набекрень сунул хозяину вырывающегося щенка, которого было
прекрасно видно, корзину, развернулся, добежал до кареты и умчался
в ночь.
«Оборотню следует стойко переносить испытания, посланные ему
Великим Вожаком, поскольку только терпением укрепляется тело и
закаляется дух. Выть можно»
«Уложение», раздел
«Наставление для мужа»
Гейб машинально закрыл дверь, сунул
корзину под вешалку и поплёлся в спальню. Щенок радостно скулил и
лизался.
— Ну, прекрати, — морщился Гроул,
когда шершавый язычок щекотно прошёлся по коже у подмышки. — Ты
только утром еще курил сигары, мелкий.
Посадил щенка на разворошенную
кровать ближе к стенке, стащил штаны и рубашку, упал на одеяло и
уснул.
Волчонок разочарованно заскулил и
попытался укусить оборотня за ухо, но беззубый ротишко только
обслюнявил его. В круглом животике заурчало, щенок завозился и
обернулся голеньким мальчиком.
Гейбу снилось, что он лежит в засаде
в вонючем болоте. Ночь, кричит выпь, его засасывает в глубину, а он
не может выбраться. Дёрнул головой, попал рукой во что-то липкое и
моментально проснулся. Он лежал на животе, рядом лежал вопящий
младенец, а по подушке и одеялу растекались пятна, цвет и запах
которых не позволяли их ни с чем перепутать.
— Вот же ведьмин хвост! — выругался
оборотень, вскакивая и хватая ребёнка. В ванной одной рукой открыл
воду, умылся, и застыл, придумывая, как бы помыть младенца. Вертел
его над ванной так и эдак, примериваясь. Ребёнок надрывался от
плача, и Гейб решился. Сделал воду потеплее, наполнил большой
фаянсовый таз и опустил малыша в воду.
— Вроде бы ему нравится, — глядя на
то, как ребёнок удивлённо моргает зелёными глазками, проговорил
оборотень, энергично отмывая упругое тельце. — Завернуть во что-то…
— потянул с верёвки свою рубашку, завернул дитя, завязал рукава.
Гордо выпрямился, чувствуя себя круче, чем когда в одиночку скрутил
банду из семи гномов и одного кентавра. Но переставший было орать
мальчишка завопил снова.