- Терпи. В другой раз не будешь клювом щелкать.
Помедитировав над своей штуковиной, Алхимик поморщился и достал
другую. Затем третью. Его чемодан, казалось, был бездонным.
Наконец, ему, кажется, надоело.
Он сплюнул и принялся сгребать обратно свой инструментарий.
- Отпускайте. Я не представляю, что это за дрянь, но она вроде
стабильна. Тащите его в лабораторию, попробую посмотреть там. Кто
его подстрелил-то?
- Вон лежит, видишь?
- Этот огрызок мутанта? Кто его так помял?
- Хрен его знает. Вроде бы он сам справился.
- Новичок? – врач удивленно уставился на Павла.
- Да кого там, - рассмеялся грубый голос. – Мутант. Сам сдох, в
смысле.
- Оригинально. Эй, новичок, как эта хрень выглядела при
жизни?
Павел приподнялся, опираясь на локти, и взглянул на своего
обидчика. Тот выглядел неважно. От мутанта осталась лишь куча
жалких ошметков – он расплылся кучкой слизистой кашицы, как будто
бы его пару раз пропустили через мясорубку.
- Так что? Эй, ты в сознании вообще?
- Что? А, как выглядел… Без рук, снизу лапы такие… В общем, как
кентавр, только на пауке.
- К чему ты про руки? Они здесь редко у кого бывают.
- Ну он же человек… был.
- Так, стоп. С этого места поподробней. Точно человек, не
путаешь? Как он выглядел?
- Да я толком-то не рассмотрел. Черные волосы, худой такой.
Глаза такие мутные, бессмысленные. И голос…
- Он что-то сказал? Что?
- Что-то передать старшим, дескать, это важно. А потом швырнул в
меня эту штуку и сам упал.
- Так-так. Кто у нас не так давно пропал? Из черноволосых и
худых?
- Мистик. Джон. Феликс, но тот давно.
- И Фанатик.
Патрульные замолчали. Молчание было какое-то нехорошее,
напряженное такое.
- Да ладно. Вы думаете?..
- Нужно доложить Полковнику.
- Иди. Мы отнесем новичка. А вы двое – бегом на посты. А то у
нас всех остальных рабов сожрут, пока мы вокруг этого пляшем.
Павла живо подхватили под руки и поволокли в сторону города. От
тряски грудь снова разболелась, и все силы уходили на то, чтобы
вяло переставлять ноги. Более-менее пришел в себя уже в знакомой
лаборатории-операционной.
Алхимик подвесил над ним устрашающую конструкцию и долго шаманил
над ней, зло ругаясь себе под нос. Всего обследование продолжалось
больше часа, и, судя по недовольному лицу доктора, ничего особо не
выявило. По крайней мере, ничего хорошего.