От негимназистов, конечно, тоже приходилось потерпеть. Жуковские, надевшие долгожданный мундир, вышагивали в шинелях с красными петлицами, в фуражках с красными околышами и таким же красным кантом на тулье. Цвет канта у всех гимназий был разным и показывал принадлежность к ним. На красноту реагировали уличные мальчишки криками вслед ребятам – «красная говядина», «квартальные». Но это, разумеется, мелочи жизни.
Гораздо серьезнее было то, что в самой гимназии шлифовались умы казарменной дисциплиной. Вставать приходилось очень рано – в шесть утра. По звонку нужно было подняться, быстро умыться, начистить обувь, мундир. Даже медные пуговицы натирались до золотого блеска – все равно, что в армии! Только вместо физических упражнений – умственные. Проверялось качество утренней работы так же, по-армейски, показом гимназического строя надзирателю. Всех поленившихся выполнить утреннюю разнарядку на отлично оставляли без первого хлеба и сбитня (позже заменен был чаем с молоком). Помолившись, все шли повторять уроки – это называлось утренней репетицией. В полдевятого слетались гимназисты на корзину черного хлеба, которую приносили прямо в класс, и наедались им вдоволь. В девять начинались основные уроки. Занимались до двух часов и потом шли обедать. На обед были гречневая каша и суп с мясом. На праздники к этому прибавлялось молочное блюдо, но и оно доставалось не всем: его лишались те, кто баловался во время обеда. Потом снова учеба – готовили то, что учителя задали сегодня (вечерняя репетиция). Затем кружка молока с хлебом и по спальням, под надзор дядек. На следующий день все то же самое повторялось вновь.
Еще меньше приятного было в том, что ходили гимназисты и зимой, и летом без калош, в холодных, без подкладки, шинелях, летних фуражках. За шалости и неуспехи в учебе строго наказывались ребята розгами, которые закупались целыми возами.
При всем этом вся разница благородных и разночинцев была лишь в том, что благородным подавался особый обед и спали они отдельно.
Под окнами гимназии расстилалась Покровка с ее бесконечными торговцами, экипажами. Там жизнь кипела и часто перетягивала на себя внимание учеников, в том числе Коленьки, выигрывая в этом у скучноватых уроков. Казалось бы, Жук как прирожденный профессор, пусть достаточно продолжительное время не осознававший этого, должен был сразу пристраститься ко всем предметам, стать круглым отличником и первым учеником в гимназии. Но нет, все было совсем не так. Наибольшее количество учебных часов в гимназии отводилось на изучение латинского языка. В старших классах можно было добавить к этому греческий язык или же математические науки. Окончание курса позволяло поступить в университет без экзамена. Если Ваня Жуковский начал сразу отлично учиться, то Коля никак не мог освоить латынь и справиться с простыми арифметическими вычислениями. Из-за арифметики он даже чуть не попал под розги, но инспектор отменил наказание.