Эта история с И-180 очень четко обозначила проблему: у ОКБ Поликарпова не было своей опытно-производственной базы, то есть это было, наверное, единственное в стране КБ без своего завода, который бы занимался проектированием и изготовлением опытных образцов техники. 10 февраля вышел приказ № 44 о создании на территории завода № 1 опытной базы Поликарпова с присвоением новому предприятию номера 51. Главный конструктор назначает Янгеля своим заместителем по заводу № 51, которого на тот момент еще не существовало как такового. Это был большой участок земли с одним старым ангаром, ранее принадлежавшим отделу экспериментально-летных испытаний и доводок Центрального аэрогидродинамического института. Помимо того что требовались реконструкция и переоборудование этого ангара, новая опытная база нуждалась в огромном количестве дополнительных корпусов, помещений и прочих инфраструктурных объектов. Поликарпов потратил огромное количество энергии и времени, пытаясь добиться от наркомата выделения необходимых для начала работ средств, но все было безуспешно, и особенно серьезно на перемену отношения властей к конструктору повлиял провал последнего истребителя. Круг замкнулся: наркомат, понимая, что срыв сроков и задержки поставок И-180 во многом происходят именно по причине отсутствия у Поликарпова необходимой ему опытной базы, затягивал выделение средств на ее создание по причине череды неудач и возникшей волны недоверия к нему.
Янгеля как человека из поликарповского круга очень раздражала эта ситуация и особенно крах всех попыток каким-то образом улучшить положение дел. Видя, как одного из лучших советских авиаконструкторов намеренно задвигают, и понимая, что все лучшие начинания человека, который мог бы вывести отечественное самолетостроение на принципиально иной уровень, просто игнорируются, он не мог сдержать негодования. О том, с каким уважением Янгель относился к Поликарпову и как ценил его талант, мы можем судить хотя бы по тому, что Николая Николаевича он называл просто и по-семейному – папаня. 24 августа 1940 года он предпринял решительные действия: от имени всего ОКБ он отправил письмо на имя Председателя Совета народных комиссаров В. М. Молотова, где постарался кратко, но при этом максимально подробно изложить все детали сложившейся ситуации.