Хватит, больше никаких животных в доме не будет, молчаливо решили все. Гуляя по парку, они часто навещали могилку Леси на высоком берегу Братовки – речки-переплюйки, вспоминая ее проказы. А ободранные обои и подпорченная мебель – все это такая ерунда!
История третья. Елизавета II
Прошли годы. Скоропостижно скончался СССР. Началось очередное в истории страны Смутное время. Вера ушла из ненавистного Минсельхоза, где прослужила шесть лет, обретя разносторонний полезный опыт и поездив в командировки по новым для нее местам. Ей, бывшей туристке, это было интереснее, чем сидеть в душном огромном кабинете вместе с десятком сотрудников, одновременно орущих по телефону в попытке перекричать шум Садового Кольца. В министерстве ей удалось добиться разрешения (даже в ЦК КПСС!) на создание издательств при крупных вузах их ведомства.
В одно из них она и ушла весной 1989-го работать главным редактором.
Четыре трудных, но счастливых года плавания в творческом «потоке» на пике профессиональной карьеры закончились, к неописуемому ее страданию, поражением. Неожиданно большая прибыль издательства, деятельность которого долго и старательно налаживала Вера, оказалась соблазном для его директора. Не видя смысла в затяжной и небезопасной для ее жизни борьбе, она, по настоятельному совету своего бывшего министерского начальника, ушла в недавно созданный под эгидой Европейского Совета «Агроконсалт».
* * *
Как-то в конце мая, уже приступив к работе в «Агроконсалте», она возвращалась из Косино, где ее стараниями обустраивалась типография, в Москву. Томясь в ожидании автобуса, Вера рассеянно смотрела по сторонам. Удивительно, как такой деревенский уголок с его загадочными озерами уцелел под самым боком грохочущей МКАД? Рядом кто-то тяжело вздыхал. Около нее стоял мальчик лет девяти с низко опущенной головой, держа в руке корзинку с чем-то, прикрытым тряпкой. Вера всегда сочувствовала детям и старикам: первым нелегко входить в эту жизнь, а вторым – выходить из нее.
– У тебя что-то случилось? – спросила она мальчика. – Не переживай, все в конце концов образуется, – как могла, утешала она его.
– Ничего не образуется, – всхлипнул он горестно. – Она… она сказала, – чуть не рыдал он, – чтобы я убирался, куда хочу…
Это Вере оказалось знакомо: ее детство никак нельзя было назвать счастливым. «Господи, чем же помочь?!» – судорожно соображала она.