– Дэн, заступай на дежурство, раз твоя вахта. Ты, Паша, опросишь всех, кто имел доступ к ключам. Доложишь мне, как закончишь, и можешь отправляться домой. А мы, Нина, еще посмотрим записи. До 14.49 камеры не выключались, и с большой долей вероятности похититель где-то засветился. Будем искать того, кто исчез сразу после трех часов.
2. Второе звено в цепи потерь
Вечером на нашей кухне собралось внушительное общество: Лелька с круглыми от возмущения глазами, Устюжанин, который заехал за ней и, естественно, остался, искусствовед Лиза Уварова, Паша, не спавший уже вторые сутки, но отказывающийся уходить, потому что поиски Перепетуи считал делом чести, и Вера Захаровна Ручкина, экономка и кухарка в одном лице. Сама Захаровна называла себя заслуженным деятелем швабры, умудряясь держать в чистоте весь наш большой дом. Со мной у нее сложные отношения: она признавала во мне хозяйку только потому, что я жена Громова, но при каждом удобном случае намекала Гришке, что он сделал ошибку, женившись на такой «странной мадаме». Я, конечно, могла бы нажать на свою синюю кнопку и наколдовать Захаровне какое-нибудь раболепие, угодничество, подхалимство и подобострастие или вообще вечную любовь ко мне, но зачем? Гр-р и без того не обращает внимания на происки нашей экономки, потому что одинокая Захаровна любит его как сына и заботится о нем соответствующе, но мало есть на свете мамаш, довольных выбором своих сыновей.
– Что-то у нас тихо, – пробурчал Гр-р. – А где наш шустрый господин Шпиндель? Что, и Жайка не появлялась? И не звонила?
Жайка – подруга Шпинделя и одновременно сотрудник энского исторического музея. В музее ее знают как Жанну Олеговну и пока Свиридову, но Шпиндель зовет ее Жайкой, этакий гибрид Жанны и зайки, что как нельзя лучше подходит Жайкиным кудряшкам и бело-розовому личику, совсем как у моей Перепетуи.
Я отрицательно покачала головой и посмотрела на Ольгу. Подруга пожала плечами:
– Я как с утра засела с отчетом, так из своего кабинета и не выходила, даже телефоны отключила, чтобы не мешали. Я и про куклу узнала только вечером.
– Ну, значит, без Вовки начнем, потом ему покажу, – Громов почему-то нахмурился и стал смотреть в окно, хотя в просвет штор ничего не было видно кроме мельтешащихся хлопьев снега на фоне вечернего неба.