И вот вчера, раньше времени вернувшись из издательства с очередным заданием (двести страниц белиберды о безумной страсти, убийствах в старом замке где-то в неопределенном месте Европы и прочей чепухе), она нашла Георгия в дверях с двумя чемоданами. Причем, заметьте, ее, Аполлинарии, чемоданами!
– У мамы решил пожить? – пошутила она, помахав портфелем перед Жоркиным носом. – Клавдии Макаровне привет!
– Да нет, – кисло улыбнулся Жора и уже другим, наглым, тоном добавил:
– К другой женщине ухожу! У нас любовь… Секс!
И отскочил. Побоялся, что стукну, подумала Аполлинария, немедленно впадая в ярость. Вот про секс – это он зря сказал. У него, значит, секс был, а она… Аля размахнулась и стукнула Георгия портфелем. Жорка пригнулся, и удар пришелся по плечу.
– Ну ты и гад! Секс ему, оказывается, нужен! А сам!.. – и она снова огрела сожителя портфелем, стараясь попасть по Жоркиной макушке и не замечая оторвавшейся у портфеля ручки и летящих на пол ключей, помады, кошелька и чего-то еще, вдребезги разбившегося под ногами. Зеркало! Мысль о грядущих годах несчастий прибавила если не сил, то гнева, и Аля, бросив портфель, влепила Жорке пощечину.
– Да! Секс! И она моложе тебя! На десять лет! – все так же нагло выпалил Жорка, пытаясь заслониться от Али чемоданами.
– Хоть на двадцать! Чемоданы мои тут причем? – Аполлинария вырвала из рук сожителя чемоданы, вывалила их содержимое на пол и швырнула в Георгия огромной пластиковой китайской кошелкой, забытой кем-то из его родни. Эта сумища давно мозолила глаза, вечно попадаясь под ноги в прихожей.
– Я хотел уйти без скандала, – Жорка старался не смотреть на Алю, запихивая свою одежду в сумку. – Потом бы позвонил…
– Трус! Подлец! А я ему супчики варила! Рубашки наглаживала! А он по бабам! Да что ты можешь с бабами-то? – Аполлинария надеялась, что напоминание о мужской несостоятельности уязвит подлеца в самое сердце. – Негодяй! Козел! Мерзавец! Выметайся! И не вздумай притащиться, когда твоя молодуха тебя выставит! Кому ты вообще нужен, мухомор! Дезертир!! Импотент!!!
– Нет, ну почему… Я вполне… когда с моей Аленкой… – дезертир и импотент попятился, предусмотрительно прижимая сумку к животу.
– Вот только без грязных подробностей! Развратник!
Пнув напоследок пакет с плавками развратника и удачно наступив на тюбик его крема для бритья, Аля с гордо поднятой головой удалилась на кухню, успев заметить, как белая гусеница из раздавленного тюбика заползает на любимый Жоркин пиджак, раскинувший рукава на полу.