— ЫгхйЫг — он издал невнятный звук. Вены вздулись черными
червями, и окружающая их плоть стремительно перенимала их цвет, кое
где разлагаясь и стекая по коже гниющими сгустками.
Одна из створок двери за его спиной была сдвинута, и в проем
устремились алые лозы Долора. Там, в вышине шахты, где-то на
тридцать метров вверх, они всртетили подмогу.
К моему омерзению, они овили пришедших на помощь благородных
среди которых была Эдиан, и проткнув их, ощетинившимисяь шипами,
пили прану плененных. Я не мог этого видеть, но не почувствовать
такое невозможно.
Взмах рукой, и несколько Кровавых Серпов
стремятся перерезать лозы. Но Лагус защитил их, укрыв вместе с
собой целым скопом извивающихся отростков. Кровавый
Вихрь. Но Лагуса вместе с защитой сметает в отрытый проем,
делая лишь ближе к своим жертвам. Сжимаю последние капли крови
потерявшего себя, добавляя сил проклятью, ускоряя распространение,
и алые лозы опадают. Я вижу как в проеме черная трость с бронзовым
наконечником впитывает в себя душу падшего и изчезает. А выше то же
проделывают черные парные рапиры. Из оставшихся лишь двое были
настолько слабы, чтобы после смерти оставить свое тело миру. Чем
сильнее благородный, тем сильнее переплетены его оболочки телесного
начала с остальными. Даже не главы кланов, но сильные войны,
погибая рассыпаются искрами. Их же тела я развеял.
Немного постояв возле развороченных дверей, взлетел по шахте
наверх. Мне нужно было увидеть небо. Открыв верхние двери, попал в
просторный и светлый зал холла. Круглый, он был накрыт стеклянным
куполом поддерживаемым витыми белоснежными колоннами с гранями из
черного кварца. Я вышел на лестницу, и ливень обрушился на меня.
Поборов желание устремиться ввысь, в чернильно-черные тучи,
оказаться меж яростных вспышек молний и сопровождающего их грохота
грома, я стоял на вершине лестницы. Начавшаяся буря будто отражала
запертое во мне. В процессе казни я отогнал от себя эти мысли. Они
были неуместны. Чтож, видит небо, я бы желал не возвращаться к ним
никогда. Но, бежать от правды — недостойно. И опасно. Переложить
свою вину, лгать себе, как люди мы не можем. Оборотная сторона
великолепного контроля.
Даже не переведенное в осмысленное, знание будет подтачивать
нас, ослаблять волю, отравлять жизнь, сделает жалким подобием себя
самого. Даже если эта правда будет невыносимо тяжелой, даже если
тебе не хватит сил ее нести, даже если ее принятие приведет к
твоему мгновенному уходу в Вечный Сон. Ее стоит принять. Осознать.
Осмыслить. Разобрать и разложить по полочкам. Такова наша гордость.
А еще остается шанс, что ты ошибся. Что все не так как кажется.
Пусть это маловероятно. А я еще и не имею права на Вечный Сон,
являясь последним Кадис.