Паладин посмотрел на него жгучим взором, поджал тонкие губы и с
едва скрываемым раздражением ответил:
- Волею Небесного Горна, разумеется.
- Достойный путь, - сдержано прокомментировал это десятник.
- Я знаю...
Грива и второй "доброволец" неохотно взяли за ноги труп Имлая и
потащили за пределы форта. Проводив взглядом мертвого соратника,
десятник понял, что на всю жизнь запомнит его именно таким. С
вытянутыми, волочащимися по грязи руками и безвольно мотающейся
головой. Обидно то как... Имлай - и слуга Усмия! Ведь, пришла бы
Великая Война - удар в спину обеспечен. До той поры рабы Подземного
ничем не отличаются от обычных людей, но если настанет последний
день... Яд в общем котле, нож в спину часовым и открывшиеся ночью
ворота - это лишь первые из возможных вариантов, что приходят в
голову.
- Места у нас глухие, гости редко захаживают, - задумчиво
проронил десятник, размышляя, где устроить паладина. Койка в
казарме для таких случаев не годилась. В комнату командира вести не
следовало. Кто знает, как тот отреагирует? Оставалось только одно
место - столовая. Там чисто, да и старый Хунор придумает, чем
угостить почетного гостя. - Но накормить можем, а как командир
вернется то и топчан по рангу найдем.
Паладин странно посмотрел на небо, едва ли не с обидой,
встряхнул головой и с ожиданием уставился на десятника, словно не
слышал последних слов.
- Я, вообще-то, проездом. Удивлен, что у вас усмиец нашелся, -
вдруг усмехнулся странник.
- А я-то как удивлен, - недружелюбно буркнул десятник.
- Ну еще бы… Но потом могло оказаться хуже.
- Да чего говорить, что я - не понимаю, что ли? - покачал
головой пограничник. - Все понимаю. Работа есть работа, ничего не
попишешь.
- Вот и хорошо...
Форт Ладомару не понравился: слишком старый. Но не
величественный, как твердыни Мирамии, а именно дряхлый,
разваливающийся. Пропахший сыростью, износившийся - да много
эпитетов подобрать можно. Погибающий от времени частокол,
приземистая казарма с кухней, да одинокая вышка посреди двора.
Однако местным солдатам столь унылый форт – родные пенаты.
Наверняка они еще и довольны назначением. Место тихое…
Крепкий десятник, совершенно точно непривычный к гостям,
неуклюже старался не ударить в грязь лицом. Чувствовалось, что
"высокий слог" ему в новинку, речь была медленная, неуверенная.
Знаки, которыми он угрожающе одаривал подчиненных, от паладина не
ускользнули. Повар, после короткого покачивания недюжинным кулаком,
стал работать раза в три шустрее. Воина тут уважали и боялись.