Но что бы мужчины ни делали: играли в шахматы,
обсуждали новые договора, пробовали очередной сорт вина, Андрей смотрел на
меня.
Этот
взгляд преследовал меня повсюду. Он снился мне в кошмарах, и я просыпалась с
криком и в поту от ужаса. Я превращалась в истеричку. Чуть что сразу в слезы.
Хуже всего, что срывалась на Роме, намекая, что он не в состоянии оградить меня
от босса. Но муж делал вид, что не понимает причину моего расстройства.
Я
надеялась забеременеть. Это положило бы конец планам Андрея на мой счет, а моя
жизнь снова обрела смысл. Я всерьез считаю, что призвание женщины – быть
матерью. Но в этом месяце не получилось. Судьба смеялась надо мной.
В конце концов, я не выдержала и высказала мужу
все открытым текстом: Ветров наносит нам визиты исключительно из-за меня.
— О чем ты говоришь? — разозлился Рома. — В
чем ты его обвиняешь? Он совсем не обращает на тебя внимания.
— Ты серьезно? — я не верила своим ушам. — Да
он глаз с меня не сводит! Неужели ты думаешь, он приходит к нам, чтобы
пообщаться с тобой? Кем ты его считаешь – своим другом? У таких, как он, нет
друзей.
— Тебя послушать, так мир крутится вокруг Светы,
— не остался в долгу Рома. — Представь хоть на мгновение, что я ему интереснее,
чем ты.
Я потеряла дар речи. Никогда не считала себя
искушенной жизнью, но муж меня превзошел.
— Послушай, — он пошел на попятную, — ты создаешь
проблему там, где ее нет. Андрей уже и думать о тебе забыл, забудь и ты о нем.
Роме хотелось
верить, что начальник нашел в нем друга, и никакие доводы не могли его переубедить.
Тщеславие затмило ему разум.
Но вскоре правда выплыла наружу и не по моей
вине. Случилось это в один из вечеров, когда Андрей по обыкновению зашел к нам.
Но в этот раз что-то было не так. Я поняла это, едва он пересек порог квартиры.
Вид у Ветрова был злой, движения нервными. Куда только подевалась его обычная
сдержанность.
— Сходи к консьержу, забери посылку, — не
попросил, а приказал он Роме. — У меня закончились сигары, вчера пришла посылка
с новыми. Я забыл ее взять.
Андрей говорил тихо, но тон был властный.
Смотрел он при этом исключительно на меня, словно в квартире кроме нас двоих
никого нет.
— Я позвоню консьержу, он принесет, —
произнес Рома.