Я снова скривилась.
– Ладно-ладно, не буду забегать вперед. Хорошего тебе дня, Девон.
– И вам, – ответила я и вышла из кабинета.
Я брела к футбольному полю и думала о нашей встрече с миссис Уэнтворт – в основном о сочинении, странице из истории моей жизни. Я представляла, как пишу о службе в Корпусе мира от лица гуманистки Девон, преодолевающей джунгли и пустыни, готовой жертвовать собой во имя счастья других. Кроме хороших оценок в приемных комиссиях ждут именно такого бреда – впечатляющих историй, брызжущих оригинальностью, зажатых между средним баллом аттестата и оценками на вступительных. Сколько часов волонтерства на твоем счету? И скажи нам точно, когда и как свершилась твоя головокружительная победа над превратностями судьбы?
Казалось, что я в жизни не сделала ничего стоящего. Не испытывала страданий. Не праздновала победу. Обыкновенная семнадцатилетняя девочка из семьи со средним достатком, всю жизнь умудрявшаяся оставаться незаметной. Нужно было как-то преодолевать собственную посредственность.
– Что, кружок студентиков отпустили пораньше?
Куда бы я ни шла, Фостер был тут как тут.
До этого лета мы с двоюродным братом виделись каждое четвертое Рождество или что-то вроде того. Они с семьей жили в Калифорнии, мы – во Флориде, и меня это вполне устраивало. Приемлемая доза Фостера. Но теперь все изменилось, Фостера в моей жизни стало многовато, и иногда было сложно с этим мириться. Он швырнул свою сумку на землю и плюхнулся рядом со мной на трибуны.
– Что, кружок дебилов отпустили пораньше? – передразнила я.
Он пару мгновений просто смотрел на меня, а потом сказал:
– Вот это шутка. Заменила «студентиков» на «дебилов». Умно.
Я перевела взгляд на поле – отчасти оттого, что не хотела отвечать, отчасти оттого, что началась тренировка. Я обожала наблюдать за тем, как ребята разминались. Больше всего мне нравилось, как они хором кричали «раз-два-три-четыре», прыгая с поднятыми руками. Из-за экипировки было сложно рассмотреть лица, но Кэса Кинкейда ни с кем не перепутать: он всегда халтурит во время разминки.
Фостеру Кэс не нравился. А мне не нравился Фостер. Наверное, стоило его пожалеть: общаться и вообще вести себя более-менее по-человечески он не умел. Если бы мне вздумалось разнести по щепочкам наш дом, Фостер, скорее всего, и бровью бы не повел – стоял бы себе на тротуаре и переключал треки в айподе.