Промыв царапину в ближайшем роднике, Борута чистой тряпицей примотал к ноге немного листьев черного зелья и пошел домой. День был напрочь испорчен, но дома оставалось еще полно работы, делать которую пущане не помешают. А весенний день год кормит. О той глупой царапине Борута, само собой, никому не сказал.
4. Глава третья: Смотрины
Борута морщась натягивал сапог. То ли он плохо промыл царапину, то ли натер сапогом, то ли еще что, но рана покраснела и нога начала напухать. Бабка Мина, к которой Борута пришел за советом, отругала его на чем свет стоит, а потом выдала травы на примочки и припарки. Должно было помочь, но прямо сейчас приходилось натягивать сапог прямо на припухшую ногу.
- Ну что же ты так, сынок. – Только и сказал отец. – Вроде, не маленький уже. Сам знаешь, насколько коварным бывает болото.
До Соколува ехали дольше, чем шли бы пешком. Но что поделать, проямой дороги между поместьями не было, а доброго коня по буеракам не погонишь. Поэтому пришлось делать изрядный крюк. На границе земель их встретили соколувские пахолки со всем почетом проводили в поместье.
- Ядвии-ины! – Роздался женский крик, стоило группе всадников въехать в село. – Ой, матко! Ядзви-ины!
Захлопали двери, забегали женщины, забирая играющих на улице детей. Мужики бросали работу, настороженно глядя на странных гостей из-за низких плетней. Казалось, только присутствие соколувских воинов удерживало крестьян в их желании немедленно схватиться за вилы.
- Да уж, хорош пущанский прием. – Язвительно протянул Скирмут, не скрывая презрения. – Зазывали-зазывали в гости… Зазвали. Нас хоть тут не прибьют ненароком?
- Сын. – Строго сказал Сколоменд, не меняя выражения лица. И Скирмут замолчал. И правильно.
Борута давно уже подозревал, что старшему брату нельзя доверять людей. Слишком порывистый и прямолинейный, он был отличным воином, но плохим командиром. И только старшинство держало его пока в статусе наследника. Нет, он не желал ни брату зла, ни себе – места брата. Но даже отец не мог не замечать, что время открытых воен ушло.
И Скирмут просто зря угробит народ, поведя его в конную сшибку с закованными в железо орденцами. А еще – перессорится со всеми возможными союзниками, говоря правду к месту и не к месту. Вот и сейчас, кто его просил говорить при слугах то, о чем положено говорить с их господином?