А Миросе с женихом только по двору пройтись и дали. Даже поговорить толком не получилось. И теперь, когда гости уехали, Мирослава снова и снова возвращалась мысленно к их короткому разговору. И чувствовала себя при этом не шляхетной панной, а непроходимой дурой. Вот правду Марыська порой говорит: «Ты то ли блаженная, ли прикидываешься».
Когда после сговора жених попросил разрешения поговорить немного с невестой, пан Януш только благосклонно махнул рукой: «Конечно, дело молодое. Только смотрите мне, чтобы со двора – ни ногой!».
Выходили чинно, жених, как и положено шляхетному пану, ручку подал. И только когда сходили с крутого крыльца, Мирося заметила, как едва заметно поморщился жених, ступая на правую ногу. Так и вышло, что пока они шли через двор, Мирося не на жениха смотрела, а приглядывалась к его походке.
- Что-то не так, панно Мирославо? – Не выдержав, спросил жених. Его слова смутили Миросю, неужели она так явно пялилась? Стыд какой!
- Простите, пане. – Ответила она, все так же не поднимая глаз. – А можно спросить, почему пана брат не хромает?
- А должен? – В голосе жениха звучало искреннее удивление. Мирося подняла глаза и убедилась, что слух ее не обманул. Лицо жениха выглядело озадаченным.
- Нет, наверное. – Мирося смутилась еще больше. – Но пан хромает, и паньский отец хромает… И все - на правую ногу. Я думала…
- Это не наследственное увечье. – Голос жениха звучал бесстрастно, так, словно он вдруг отгородился от Мироси глухой стеной. – Уверяю панну, наши дети не будут калеками.
- Ну что пан такое говорит! – Слабо запротестовала Мирослава, вспоминая рассказы няньки. Да, та так и говорила, что рождаются все ядзвины совершенно нормальными. – Я просто думала, что все яздвины служат по… вашим идолам.
- Ну, да. – жених намеренно (?) пропустил ее оговорку мимо ушей. – Кроме тех, кто служит вашему творцу. Только они, обычно, не живут среди наших.
- Их изгоняют? – Ахнула Мирослава.
- Зачем? Сами уходят. Не получается, знаете ли, панно, и нашим, и вашим служить. Вот и начинается: наши косятся, что раз вашему богу молится, значит, не наш. Ваши косятся, раз живет среди наших, то, вроде, и веры ему нет. Так что уходят, да.
- А паньский брат, значит, не ушел?
- Да что панне так дался наш Скирмут? – В голосе жениха зазвучала явная обида. – Я бы уступил брату, если панна просит, да не могу. Он женат.