А радиометр пищит и пищит при каждом
его шаге. Он снова глядит на экранчик: девяносто шесть.
«Лучше отсюда убираться». Но он уже
подошёл к черному разветвляющемуся столбу. Осталась пара шагов. И
только теперь уполномоченный понял, что это перед ним.
Дерево… Горохов знал, что далеко на
севере есть много деревьев, там есть целые сады. Персики, яблоки,
ещё какие-то плоды, он видел деревья на картинках, с листьями и
плодами, но не видел их такими… Обугленными. Уполномоченный,
несмотря на беспрерывно щёлкающий радиометр, сделал ещё один шаг
вперед и рассмотрел, что на столбе, то есть на дереве, из длинной
трещины, тянущейся сверху и почти до земли, свисала большая и
прозрачная капля.
«Не вода, конечно». Это было что-то
похожее на жидкий и абсолютно прозрачный силикон. Андрей Николаевич
достал из ножен тесак, сделал ещё один шаг к чёрному стволу и уже
намеревался поддеть эту каплю на лезвие, но она, словно заметив
его, быстро втянулась в щель. Как будто спряталась от него.
«Ишь ты! Неужели живая?»
Он сделал шаг назад, но капля не
выкатилась на ствол обратно.
Ему здесь всё было интересно, и этот
живой силикон, и деревья, откуда-то взявшиеся в степи, и странный
бархан, стеною окружавший это место, но… Он снова взглянул на экран
радиометра: сто сорок один! Нет, дальше тут находиться ему не
хотелось. Горохов пошёл к мотоциклу, на ходу доставая из кармана
рацию. Он должен был передать то, что увидел, чтобы лейтенант
написал пояснения на карте. Ну, на тот случай, если уполномоченный
не доберётся до базы сам.
***
Он и слушать его не хотел, да что там
слушать, уполномоченный наперёд знал, что будет ему говорить
лейтенант. Да, Горохов всё понимал: люди измотаны – да. Тепловые
удары, солдатам нужна медицинская помощь и отдых в нормальных
условиях – кто ж спорит?Воды и бензина уже немного – да.Бензин,
конечно, есть, и его хватит на обратную дорогу, ну, в том случае,
если не произойдёт ничего неожиданного, в общем, топлива в обрез -
и это тоже правда. Всё, всё это Андрей Николаевич знал. Поэтому,
когда лейтенант Гладков, крепкий и опытный человек, на вид ровесник
Горохова, отвёл его в тень за утёс из красного песчаника, Андрей
Николаевич даже респиратор с очками не снял, хотя это было и
невежливо. Он лишь размотал шарф, освободив голову. Так и слушал
лейтенанта. У него с самого начала операции с Гладковым сложились
хорошие отношения. И несмотря на то, что Гладков был всего лишь
лейтенантом, а Горохов уже страшим уполномоченным, что
соответствовало званию подполковника, Андрей Николаевич допустил
общение на «ты», сам был инициатором этого. Так они и общались,
хоть и без всякого панибратства.