— Н-невозможно, — шокировано произносит командир противника,
осматриваясь.
В радиусе более сотни метров лежат его люди, убитые своим же
призывом, его охранник развеян, а за границами «мёртвой зоны» люди
Газефа методично истребляют как призванных существ, так и
заклинателей Теократии.
Перед началом действий я наложил на них целый ворох бафов и
благословений, повысивших их физические характеристики,
сопротивления заклинаниям, физическому урону, придавшие регенерацию
и дополнительный урон их оружию. Большая часть была, конечно, чисто
паладинскими: и бейся они не за правое дело, никакими бонусами бы и
не пахло. Но защищающие мирную деревню, своих соратников, и
сражаясь с подлецами, солдаты Ре-Эстиз выглядели просто Ангелами
Возмездия, развеивая призванных существ несколькими мощными
ударами, и отражая щитами направленные на них заклинания. Сам
Строноф смотрелся настоящим Титаном на фоне своих людей, буквально
сметая любое сопротивление грамотно чередуя применение воинских
навыков, некоторые из которых я узнавал, и личное мастерство
мечника.
Впервые на лице надменного блондина мелькает страх и паника,
впрочем, он с ними справился довольно быстро, начав доставать
что-то из-за пазухи.
— Это ещё не всё! — его глаза фанатично блеснули, и миру был
явлён кристалл призыва. — Узри же…
«Рывок», пинок ногой в живот. В этот раз я старался сдерживать
силу, но Нигуна всё равно отбросило на пару метров. Ловлю
выскользнувший из его рук кристалл.
— Нет, это, как раз таки всё, — громко говорю я стонущему телу,
и вполголоса добавляю, рассматривая свою добычу. — А безделушку я
лучше пощупаю.
Дело не в том, что я испугался того, что он может призвать. Из
таких кристаллов в Иггдрасиле мог появиться монстр до восьмого
ранга включительно. Я — переживу со стопроцентной вероятностью,
даже без брони и отбиваясь кулаками. Но если у призыва будут
дальнобойные атаки, или АОЕ скилы, то могут пострадать воины
Газефа, а этого я не хочу всем сердцем.
Ещё раз бросаю взгляд на сражающихся людей, и одобрительно
улыбаюсь. Прекрасно: любой из них мог бы быть принят в послушники
монастрыря-крепости. И дело даже не в мастерстве, которое,
откровенно, не впечатляло. Дело в том, как воины сражались. Как без
сомнений доверяли друг другу спину, как прикрывали товарищей, как
вставали на пути вражеских заклинаний. Самопожертвование и яркий
огонь души бойцов, бьющихся за Правое Дело — вот отблески того, что
я видел в их глазах. Ещё несколько минут, и сопротивление
Теократов, растянутых цепью, будет сломлено, и заклинатели
побегут.