Печерский активно выступает перед публикой – в библиотеках, домах культуры[56]. В 1962 году он записывается для ростовского телевидения. В 1963 году журнал «Советиш Геймланд» (№ 2) помещает рассказ Печерского о том, как он в Минском лагере и в Собиборе узнал о восстании в Варшавском гетто. У него появляются добровольные помощники, пропагандисты подвига собиборцев: уже упомянутый Иона Родинов в Риге, учитель истории из Баку Пиня Калика, ленинградский литератор Авраам Белов-Элинсон, ростовчанин Лазарь Любарский и другие.
К концу оттепели история Собиборского восстания приобрела всесоюзную известность. Считаться участником тех событий теперь было не опасно, а почетно и даже выгодно. Доказательством тому – появление в 1963 году лже-Цибульского, радостно встреченное прессой.
Реальный Борис Цибульский был одним из самых активных участников восстания. После побега из лагеря и перехода через Буг он заболел крупозным воспалением легких и умер в белорусском лесу. Впрочем, сам Печерский не был свидетелем его смерти и узнал о ней позже и с чужих слов. Поэтому, когда «Правда» рассказала о том, как новосибирский учитель физкультуры Борис Цибульский выступил перед горожанами с воспоминаниями о восстании в Собиборе, Печерский не был готов категорично утверждать, что корреспондент имел дело с самозванцем. Он написал в газету, получил адрес и послал Цибульскому письмо. Тот ответил коротко, обещал позже написать подробно и позвонить, но надолго исчез. Все стало более или менее понятно. Однако Печерский по-прежнему боялся оскорбить друга недоверием и потому воздерживался от публичных разоблачений. Даже когда год спустя газета «Советский воин» поместила фото новосибирского Цибульского (по-видимому, он действительно был фронтовиком, и его имя и фамилия совпадали с данными погибшего узника Собибора), Печерский попытался уверить себя, что на фотографии изображен его товарищ.
Он собирался поехать в Новосибирск, но тут Цибульский позвонил, причем из Харькова, куда собрался переезжать. В телефонной беседе он откровенно «поплыл», не смог толком ответить ни на один вопрос Печерского. Сомнений не оставалось. Через несколько дней после этого разговора самозванец написал покаянное письмо, где признался во лжи.
Печерский не стал публично разоблачать лже-собиборца. Но через восемь лет эта история получила еще более драматическое продолжение. Сюжет с самозванцем заинтересовал знаменитую журналистку «Известий» Нину Александрову – участницу войны, кавалера двух орденов Красной Звезды. Непонятно, был ли Печерский инициатором ее интереса к этой теме, однако он в любом случае не возражал против готовящегося разоблачения и помогал журналистке сведениями и документами.