– Ага. Ага… Понимаю.
Ей явно нравилось навязывать ему, что все мы люди, все мы человеки. Что нам надо жалеть стариков. Что неплохо бы жалеть и нищих… И бравый Олежка тут же:
– Ага. Ага.
А какая восхитительная (хотя и барская) интонация:
– Этим летом уж-жасно воруют!
– Я здесь мало что знаю. Я здесь редко, – произнес мой смущающийся племяш.
– Еще как воруют! А представьте, если ваш дядя что-нибудь, хоть мелкое… хоть книгу с собой прихватит. В руках у него окажется. Что тогда?..
– Книгу?
– Ну да. Он без конца морочит мне голову – читала ли я то? Читала это?.. Подойдет к нашему забору, штакетник прозрачный, поманит меня – и о чем хотите: о фигурном катании! Об инопланетянах!
– Иногда с ним болтаете?
– Запросто!.. Он милый старик. Разговариваем. Но, конечно, я и думать не думала увидеть его ночью. Рядом. Сидел такой тихий…
– Испугались?
– Не очень! У меня уже был случай в жизни, после которого я научилась не вопить и не кричать чуть что.
– Могли бы и завопить.
– Знаете, Олег… Он чуткий. Он почувствовал, что я проснулась. И стал тихо-тихо отодвигаться.
Так они говорили. А я задыхался сиренью.
В палате шикарно. Телевизора, правда, нет (он в коридоре), но все остальное чудо – палата ровно на двоих. (Петр Петрович Алабин ликовал.) И чисто! И старательно прибрано! Больничка из кино!.. Я ликовал. Люблю, когда вокруг хорошо.
Сосед, что напротив, – туповатый угрюмец. Он покосился, когда я вошел в палату, но тут же отвел глаза – я или не я, ему все равно. «Петр Петрович», – все же назвал я себя, на что мой сосед только вздохнул. Пуганый жизнью. Лет сорока.
– Шиз? – Это я тихонько, это я спросил у медсестры нашего этажа. У Раечки. – Шиз? – спросил и мотнул слегка башкой в сторону соседа.
– А вы кто? Не шиз?
– Нет.
– Интересно. – (С иронией.)
– Мы по другой части, Раечка, – лихо сказал я, весь из себя молодец.
– Это по какой?
Как-нибудь ей расскажем. Должен же (после пережитого) я чем-то занять воображение. Раечка молодая и толстенькая. Тридцатник откровенный. Глазки строгие, но живые. Я бы сказал, подмосковные. Главное – она сразу меня отличила.
И к тому же человечек она здесь основной. Куда ни шагни – Раечка на виду. Только и слышно:
– Раечка!
А этаж небольшой. Этажик. Всего-то пять двухместных палат. (Не надорваться ей на работе.) И еда приличная. Повезло этой Раечке. Нам всем здесь повезло.